Великое [не]русское путешествие | страница 20
просили передать берет. В Бней-Брак[84];
уговаривали признать дитя;
предлагали подписать Протест;
предлагали шесть килограммов актуальнейшего романа о сталинских лагерях (Солженицын — котенок);
предлагали остаться;
предлагали торпеду (понятно — макет);
предлагали вывезти сучку (добермана — предполагалось, что она попадет под Закон о возвращении[85]);
нашлась в Кохтла-Ярви промежуточная (вторая) жена. Считала себя вдовой;
звонили из военкомата. Обещали безотлагательно призвать.
Уже через третье подставное лицо, горюя французскими знаками препинания, депешей уведомил бывший солагерник по п/л «Веселый спутник» папиного завода «Вибратор», товарищ генерал ГРУ, товарищ X. У. 3. (Икс, Игрек, Зет), что встретиться, сам понимаешь, пардон, не может, но таки кинул NN (эн-эн) в окно камешек в час между собакой и волком (и попал в собаку), и ввалился Л. Ж. (эл жэ) в четыре квадратных метра кухоньки, и занял три, но смешали березовый «Балантайн» с распределительским «Бифитером»[86], и очень он, Ленька Ж. (Ленька Же) болел за ваших на Голанах, а гвардейски поддав, выдавал госсекреты оборонного значения СССР, о которых ленятся писать стажерочки-журналистки в «Джерузалем Пост»[87].
Отъехали товарищ женераль Леонид Георгиевич Жабин к полудню. У парадного дежурила «Чайка», и две БМП (боевые машины пехоты) подчеркнуто индифферентно ездили туда-сюда в скверике. Стайка автоматчиков в форме спецназа играла в пятнашки. Салил Герой Советского Союза, прапорщик Саша Соколов[88]. Моросило.
Генделев сладко потянулся, повел пурпурными бессонными очами вослед кортежу, отдал честь. И вернулся к очагу.
Глава двенадцатая,
о том, что Родина всегда вернет долги
за две сугубо смежные ноги
Очаг сугубо смежный. До потолка поэт, роста почти среднего, если в обуви, начал дотягиваться раньше, чем начал ломаться его творческий голос.
Папин завод «Вибратор» наградил своего ветерана этой халупой и за беспорочный труд, и за инвалидность.
Инвалидность отец обрел при прорыве блокады под управлением товарища Клима Ворошилова (управлением — как прорывом, так и блокадой).
Под Невской Дубровкой[89] папе-ополченцу оторвало обе ноги. Миной. И размозжило руку. И повредило сетчатку глаза.
Было это в третью атаку на немца, на которого телефонист-ополченец рядовой Самуил Менделевич Генделев полз, вооруженный катушкой провода.
Без никакого оружия.
В первые две атаки отец полз даже и без катушки, для массовости.