– Ты куда-то пропадаешь. Я почти не слышу тебя.
– Не клади трубку.
Прождав почти целую минуту, я вновь услышала его голос.
– Ну вот, сейчас лучше. Мы были в низине. Послушай, чем я могу тебе помочь?
– Мне нужно, чтобы Бюро провело анализ кое-каких пушинок.
– Никаких проблем. Я позвоню Дауни.
– Мне нужно с тобой поговорить, – сказала я делая над собой усилие, потому что знала, что причиняю ему неудобство. – На мой взгляд, это не терпит отлагательств.
– Минуточку.
Пауза на сей раз была вызвана не плохой слышимостью. Он советовался со своей женой.
– Ты катаешься на лыжах? – вновь раздался его голос.
– Ты кого спрашиваешь?
– Мы с Конни едем на пару дней в Гомстед. Мы бы могли поговорить там. Ты сможешь выбраться?
– Что бы ни стояло на моем пути, и я возьму с собой Люси.
– Хорошо. Они с Конни подружатся, пока мы с тобой будем беседовать. Я позабочусь о комнате для вас, когда мы доберемся. Ты сможешь привезти мне что-нибудь для ознакомления?
– Да.
– Включая то, что у вас есть по делу Робин Нейсмит. Давай обговорим все то, чем мы располагаем, и различные возможные варианты.
– Спасибо тебе, Бентон, – искренне сказала я. – И поблагодари от меня Конни.
Я решила, не теряя времени, покинуть офис, особо не вдаваясь в объяснения.
– Вам это сейчас очень кстати, – сказала Роуз, записывая номер Гомстеда. Она не знала, что в мои планы не входило расслабляться на пятизвездочном курорте. В какой-то миг в ее глазах блеснули слезы, когда я попросила ее сказать Марино о моем местонахождении, чтобы он мог со мной сразу же связаться, если у него возникнет что-нибудь новое по делу Сьюзан.
– Прошу вас больше никому не говорить о моем местонахождении, – добавила я.
– За последние двадцать минут позвонили трое журналистов, – сказала она. – Из них один из «Вашингтон пост».
– Дело Сьюзан сейчас не подлежит обсуждению. Скажите им, как обычно, что мы ждем результатов лабораторных исследований. Меня в городе нет, я где-то далеко.
По дороге в горы меня преследовали воспоминания. Передо мной возникали образ Сьюзан в ее поношенной одежде, лица ее матери и отца, когда Марино сообщил им о смерти дочери.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросила Люси. Она то и дело посматривала на меня с самого начала нашей поездки.
– Я просто занята своими мыслями, – ответила я, стараясь сконцентрироваться на дороге. – Тебе понравится кататься на лыжах. Мне кажется, у тебя будет здорово получаться.
Она молча смотрела в лобовое стекло. Небо напоминало цветом полинявшую синюю рубашку, вдалеке, припорошенные снегом, поднимались горы.
