от пожара.
– Не предупредив нас?
– Йартатгурк спел свою песню смерти, поэтому вы теперь вроде как прокляты, – пояснил Маккаби и мрачно нахмурился. – До меня только сейчас дошло, что этот чертов ублюдок и со мной решил посчитаться.
Промолвив это, австралиец направил грузовик в сторону экспериментальной станции. Фары и дворники не приносили никакой пользы. Накатанной дороги в этих местах не было, а тропу, по которой мы приехали, размыло. В воздухе по-прежнему летал всякий мусор. Грузовик то и дело вздрагивал, когда в него врезался ствол эвкалипта, булыжник или кенгуру. Чудесным образом ни один из этих предметов не угодил в ветровое стекло.
Мы потихоньку вскарабкались по пологому склону, оставив низину позади. Достигнув верхней точки возвышенности, мы поняли, что наводнение больше не представляет для нас опасности. Когда мы спускались по противоположному склону, непогода улеглась, поскольку теперь от разбушевавшейся стихии нас отделяли горы.
Когда шум ливня и раскаты грома стихли позади нас, я нарушил молчание и поинтересовался у Маккаби, что будут делать анула. Я рискнул предположить, что они потратят нежданное богатство на утварь и орудия труда, чтобы повысить свой уровень жизни.
– А может, они построят деревенскую церковь, – мечтательно сказал я. – И пригласят проповедника…
Маккаби захохотал:
– Преподобный, богатство, в понимании аборигенов, означает пару долларов. Это все, что они могут выручить за шкуру питона. И анула на эти деньги устроят пирушку. Купят несколько бутылок самого дешевого пойла и неделю будут ходить навеселе. Протрезвев, они, вероятно, проснутся в кутузке, в компании со змеями.
Я был обескуражен. Получалось, что я ничего не достиг за время своего пребывания среди анула, и я прямо сказал об этом.
– Ну что вы, они никогда не забудут вас, преподобный, – процедил сквозь зубы Маккаби. – И ни один другой человек в здешних местах, которого вы застали со спущенными штанами. Из-за вас сезон дождей начался на два месяца раньше положенного, и как начался! Наверное, все овцы в округе утонули, железную дорогу размыло, скотоводы разорились, наводнение затопило арахисовые фермы и хлопковые поля…
– Пожалуйста, – взмолился я. – Не продолжайте. Мы снова погрузились в глубокое тягостное молчание.
Наконец Маккаби сжалился надо мной. Он немного поднял мне настроение и одновременно подвел итоги моей миссии, высказав следующее предположение:
– Если вы приехали сюда, чтобы отучить аборигенов от языческих обрядов вроде вызывания дождя, можете смело спорить на свою лучшую Библию: они никогда не осмелятся проделать этого вновь.
