— Ты хочешь сказать, что искусственный интеллект пришел к этому самостоятельно?
— Я в этом уверен. ИИ запустил сам процесс, а вот контроль над ним, после своей победы над машинами, правительство Конфедерации взяло на себя.
Мы с Ноем переглянулись.
— Каким образом эта штуковина попадает в кровь человека?
Мат покачал головой:
— Об этом я могу только лишь догадываться. Скорее всего — это обычный укол, который ребенку делают под видом прививки в первые часы жизни.
Я выругался. Провел рукой по затылку, пытаясь сообразить, что же нам делать дальше. С какого бока подступиться к полученной информации? Как противостоять тому, что происходит?
— Ваше святейшество… Мне кажется, оставаться здесь дальше небезопасно…
Я покосился на безумного старика, который в сложившейся ситуации оставался едва ли не самым разумным из нас, и коротко кивнул парням:
— Ной, Мат… Святой отец прав. Нам нужно спешить.
Сидя в поезде, я размышлял о том, что все беды человечества происходят от чрезмерной гордыни. Одни считают себя чем-то лучше других, меряют всех своей меркой и выносят приговоры о второстепенности… Собственное тщеславие и высокомерие влечет людей идти по трупам ближних, расталкивая их локтями. Вся наша история построена на угнетении одного народа другим, и то, к чему мы пришли в итоге — лишь закономерное следствие всего происходящего. Мир разделился на два лагеря — Пустых и Избранных, только лишь потому, что какое-то самовлюбленное чудовище решило, что оно чем-то лучше других. Но самое страшное, что на своем уровне так поступает каждый. «Я», которое занимает главенствующие позиции в сердце каждого человека, заставляет его смотреть на других людей сквозь призму собственных психических, физических, душевных качеств и свойств. Люди невольно начинают считать себя неким стандартом. Взять хотя бы того же Ноя и его отношение к Мату… Или обращение Наны с сиделкой. Да, что далеко ходить? Мое пренебрежение к святому отцу, который не сделал мне ничего плохого… А ведь это путь в никуда. Для нас всех — это путь в никуда… Тогда я задался вопросом, а что же нас может спасти? И среди тысяч повисших в воздухе вариантов сердце выбрало лишь один.
Толерантность.
Яков
— Яков, ну, слава Богу! Где тебя носило все это время?!
— Потом, Анна… Потом. Я к Нане, и…
— Яков…
— Тебе Ной все расскажет…
— Яков, подожди…
Я обернулся. Уставился на девушку, внутренне негодуя из-за этой вынужденной остановки.
— Яков, — как попугай, повторила она, и тут до меня дошло. Как в голову ударило!
