— Куда ты спешишь? — спрашивала она. — Мама умерла, ты на пенсии — ты же там совсем один.
«Пенсия», «один» — в этих словах было что-то такое открытое: когда она их произнесла, он буквально почувствовал, как ветер гладит его лицо.
Он никогда по-настоящему не любил свою работу в магазине, а Халину — скажем так, у него был для нее теплый уголок в сердце, но, совсем как деревянный шкаф в их спальне, она занимала так много места, что рядом с ней уже ничего не помещалось. После ее смерти он первым делом позвал старьевщика и избавился от шкафа. Соседям, заинтересованно следившим, как огромный шкаф мягко спускается на ремнях с третьего этажа, он объяснил, что шкаф слишком напоминает ему о произошедшей трагедии. Без шкафа комната вдруг стала просторной и очень светлой. Этот шкаф простоял там столько лет — он и забыл, что за ним скрывается окно.
В вагоне-ресторане напротив него сидела женщина лет семидесяти. Когда-то она была красива, а теперь изо всех сил напоминала об этом окружающим — но деликатно, одним намеком, одним касанием карандаша для глаз и помады, ахххх… если бы только вы повстречали меня сорок лет назад. Рядом с ней, на полке для подносов, сидел маленький пудель, тоже одетый со вкусом — в вышитый голубой свитер. Пудель уставился на него огромными знакомыми глазами. «Халина?» — подумал он не без ужаса. Пудель коротко, утвердительно тявкнул. Пожилая дама приятно улыбнулась и попыталась сказать, что ему нечего бояться. Пудель не сводил с него глаз. «Я знаю, что шкаф упал на меня не случайно, — говорили эти глаза. — Я знаю, что ты его толкнул». Он коротко затянулся сигаретой и ответил пожилой даме сердитой улыбкой. «Но я знаю, что ты не хотел убивать, что это был просто рефлекс. Зря я попросила тебя снова вытащить с верхних полок зимние вещи». Его голова словно бы кивнула сама по себе — видимо, тоже рефлекс. Будь он другим человеком, менее жестким, на его глазах уже выступили бы слезы. «Тебе хорошо теперь?» — спросили глаза пуделя. «Ну так, — ответил он взглядом. — Трудно одному. А тебе?» — «Не ужасно. — Пудель приоткрыл пасть почти в улыбке. — Моя хозяйка заботится обо мне, она добрая женщина. Как наша девочка?» — «Я как раз от нее. Выглядит прекрасно. И Жильбер наконец согласился попробовать завести ребенка». — «Я рада. — Пудель помахал обрубком хвоста. — Но ты — ты должен лучше о себе заботиться. Ты поправился и слишком много куришь». — «Можно?» — безмолвно поинтересовался он у пожилой дамы и погладил воздух. Дама улыбкой дала ему разрешение. Он погладил Халину вдоль всего тельца, а потом наклонился и поцеловал.
