Да. При взгляде на тело Литого становилось ясно — это не тело борца, или бойца, или бодибилдера. Никакого рельефа мышц — но тяжелые, чуть сглаженные бугры мускулов. Никакого намека на талию — но и никакого намека на живот. Шея у Моаны была, что называется, «от ушей», а покоилась эта самая шея меж двух чугунных валов трапециевидных мышц, которые холмами спускались на необъятную спину. Тяжесть и мощь — вот два слова, которые первыми приходили на ум, при первом взгляде на Моану. Ноги его были под стать остальному телу — никакого восхитительного рельефа, а мощные, даже на взгляд, каменно-твердые бедра, чрезмерно развитые икры, даже коленный сгиб его, казалось, был просто-напросто прямым, толстым столбом соединяя ногу. Из-за высоких «трапеций» его плечи все же умудрились не выглядеть покато, он был очень широкоплеч. Этого человека проще всего было представить в кровавой бойне между двух племен за полосу земли, но здесь, у клетки, в окружении перевозбужденной толпы, чье возбуждение на него, видимо, не оказывало ни малейшего влияния, Моана казался чем-то, как бы выразиться поточнее, чужеродным, что ли. Чужеродность его нервировала Джекки. Он боялся, что удар Моаны по голове Крышки (который по сю пору общался с духами предков, присоединенный к внешней среде капельницами) был или случайным, или единственным. Авторитет Джекки, порой поставлявшего в клетку бойцов, а порой изымавшего их оттуда (как достославного Крышку, к примеру, когда звезда того пошла было на спад) сегодня висел на волоске. Сравнение поневоле рассмешило Джекки — Моана был похож на что угодно, но не на волосок.
А в первом ряду сидели двое старых-престарых маори, с татуировкой по лицу, но с очень зоркими, явно не по возрасту (а дать им можно было лет по восемьдесят, и не ошибиться, кстати), глазами. Что они забыли в этом месте — Бог весть. Но сидели они спокойно, в самом первом ряду, с видом завсегдатаев. Джекки не первый раз видел эту странную пару, но по-английски они, кажется, не говорили, да и поводов поболтать как-то не возникало. Два почтенных старца тем часом неторопливо говорили между собой.
— Я думаю, что белый парень, что будет драться с Литым, пожалеет, что его папа не промазал в свое время мимо матушки, — спокойно говорил один.
— Белый парень неплохо дрался последние месяцы, я видел его несколько раз. Он дерется локтями и коленями, они зовут это «муай-тай», если ты понимаешь, о чем я, — отвечал его сосед, помолчав перед этим чуть ли не минуту.
