А я – стерва и карьеристка, которая надрывает задницу за учебой и работает каждую секунду каждого дня, чтобы выкарабкаться из сточной канавы, в которой родилась, чтобы иметь возможность стоять рядом со всеми этими детишками из Брайара и не чувствовать себя неполноценной.
– Идем, – повторяю я.
Мои друзья, должно быть, чувствуют серьезность моего тона, поскольку делают шаг вперед. Оказываясь буквально в двух футах от первой ступеньки лестницы, я слышу свое имя.
– Сабрина!
Дерьмо. Меня заметили.
– Погоди! – Его голос теперь звучит ближе.
Я поворачиваюсь к Карин с молчаливой мольбой о помощи, но она просто ухмыляется в ответ. Когда смотрю на Хоуп и Д’Андре, те притворяются, будто изучают ее телефон. Предатели.
Вздохнув, я разворачиваюсь и делаю шаг навстречу Такеру.
Он заметно взволнован, глаза блестят, а сексуальные губы изгибаются в улыбке.
– Что ты тут делаешь?
Я выдаю первое, что пришло мне в голову, и тут же понимаю: это похоже на жалкую отмазку.
– Была поблизости.
– Серьезно? – Его улыбка становится шире. – А ты случайно не застала хотя бы несколько минут игры, пока была поблизости?
– На самом деле всю. Хорошая передача, кстати.
– Я думал, ты ничего не знаешь о хоккее.
– Не знаю, просто повторяю слова комментатора.
– Так! – зовет его кто-то из группы игроков. – Ты идешь?
Он поворачивается, чтобы крикнуть в ответ:
– Встретимся там! – Затем снова улыбается мне. – Хочешь, пойдем с нами, отпразднуем победу?
Я качаю головой.
– Мне нужно вернуться домой, завтра на работу. Кроме того… – Не говори этого. – Я не очень хочу… – Мать твою, не говори этого, Сабрина! – быть пятым колесом в телеге, – заканчиваю я и хочу стукнуть себя за это.
Его темно-каштановые брови ползут вверх.
– О чем ты?
– О маленькой Красной Шапочке там, – бормочу я, кивая головой в сторону блондинки, которая теперь болтает с одним из друзей Такера. – У вас свидание?
– Что? Хм, нет. – Такер начинает смеяться. – Это Шина, моя подруга. – Он делает паузу. – Ну, и бывшая.
Я цепляюсь за это слово.
– Видишь!
– Вижу что? В первую очередь она мой друг. Я в дружеских отношениях со многими своими бывшими.
Конечно. Ни одна девушка на этой проклятой планете, даже застукав с поличным, не поцарапает ключом его машину и не разобьет любовнице стекла бейсбольной битой, как Кэрри Андервуд. Он слишком мил. Его невозможно ненавидеть.
– Ты ревнуешь, – дразнит он.
– Нет, – лгу я.
– Точно ревнуешь. – На его лице написано восхищение. – Я тебе нравлюсь.
