Нация… Эвмен задумался над подобным определением. Являются ли эллины нацией? Ведь нация это что-то единое, словно человеческий организм — не могут же конечности жить отдельно от тела? Так и разделённая нация, рано или поздно, обрекает себя на гибель. Счастье, что не осталось ныне такой силы, которая мощным ударом могла бы стереть с лица Ойкумены всех греков, впрочем, это вопрос времени — свято место пусто не бывает… Собственно, уничтожение уже идёт — медленно, словно исподтишка, варвары наступают со всех сторон, подминая под себя греческие земли.
Набирает силу молодая Римская республика — и, пожалуй, у римлян многому можно было поучиться в плане единства. Римляне всегда выступали единым фронтом — в деле защиты интересов государства у них не было богатых и бедных, не было патриотов и предателей. Были римляне — и они не торговались с врагом, они воевали до последней капли крови, либо до победного, либо до смертного конца. Римляне были нацией, и они угрожали эллинам — ослабшим и разобщенным, не способным дать мало-мальски достойный ответ…
Вот ответ! Эвмен, озаренный догадкой, довольно рассмеялся, чем вызвал подозрительный взгляд Эстарха. Нация — народ, вот что должно стать основой! Боги, как же он не додумался до этого раньше! Основой должны стать сами эллины! Ведь все, все государства древности рушились с гибелью правящей фамилии! Еще ни один народ не осознал себя чем-то единым, чем-то особенным… И потому так легко развалилась империя персов — за сотни лет владычества так и не появилось единого народа, были сотни порабощенных общностей под властью одной семьи, и с её разгромом империя разрушилась под собственной тяжестью…
Теперь Эвмен примерно представлял, что надо делать дальше.
* * *
Погода в кой-то веки выдалась нейтральная — всё небо затянули тучи, с моря дул теплый бриз, но дождя, слава богам, не начиналось. Армия уверенно маршировала к Пергаму — в Эфесе Эвмен оставил несколько таксисов пергамских ополченцев — на постоянное жительство. Пора было начинать исполнять свой замысел, к счастью, Эфесские аристократы сами подставили себя под удар, оставались только сардские и… Собственно, пергамские? Эвмен торопливо отогнал от себя эту мысль — последние были достаточно умны, чтобы не подставиться, а ему нужен был праведный суд, а не казнь. Да и глупо, и нелогично было до окончания этой войны — а в её благоприятном для Пергама исходе стратег уже не сомневался, уничтожать единственную поддержку, на которой балансировала пергамская царская власть. Пока…
