После ухода Питера я иду в кухню, ликвидирую учиненный им беспорядок и распределяю цветы по подходящим вазам. Одну вазу я ставлю на подоконник в гостиной. Потом перетаскиваю перину на диван. Буду тут лежать, смотреть дневное телевидение и исходить жалостью к самой себе.
Мой желудок всё еще в нерешительности — безобразничать дальше или угомониться.
Но должно же мне когда-то стать лучше!
На это время я запланировала:
1) привести в порядок свои брови;
2) сделать несколько звонков:
а) Элен из журнала для мужчин («Привет, не пора ли нам пересечься, чтобы вы про меня совсем не забыли!»);
б) Соне («Привет, я в норме и жду новых кастингов!»);
в) газетчику («Извините, что я вчера вас перепачкала и сорвала интервью…»).
Но перед тем как засесть перед телевизором, я беру сумочку с тумбочки у изголовья кровати. Помимо тюбика губной помады и косметички, в ней крохотный кошелек, который я имею при себе в клубе — для посетительских приношений. В этой сумочке должна быть визитная карточка журналиста.
Однако сумочка так и останется нераскрытой.
Я слышу щелк клапана почтовой щели на двери и вскакиваю поглядеть, что мне принесли.
Для второй почты час слишком поздний. Скорее всего какая-нибудь мура вроде рекламки службы по доставке пиццы или фирмы по ремонту домашней техники или листок с призывом вспомнить о Боге. Но сегодня на ковре напротив почтовой щели лежит кучка каких-то белых шариков.
Мало-помалу мне всё становится ясно.
Я вижу, как мистер Бенстид — с букетищем цветов! — входит в квартиру белокурой стервы, которая живет на первом этаже. Она открывает ему дверь — рожа надменная, улыбка продажной твари. Перед тем как зайти внутрь, он воровато оглядывается направо-налево.
Боится, что его узнают и поймают на горячем. Но госпожа Удача бережет этого гада. Кто трудится — уже на работе, кто бездельничает — еще не проснулся. Улица пустая. А я надежно спрятан за ветками дерева. Госпожа Удача, похоже, благоприятствует только таким гадам, как мистеры Бенстиды!
Как только он заходит внутрь, его черный новенький «ягуарище» отъезжает прочь — чтобы не маячить в этом квартале, куда подобные звери практически никогда не заглядывают. Теперь я вспоминаю — именно к этому «ягуару» она вчера подошла на улице, именно в него заскочила — и именно тогда я угадал, что она продажная девка.
