– Я-а-а!.. – ответил по-немецки Арон. – Их бин Ципровски.
– «Уже зима, а снегу нету»… – по-русски прошептал Зайцев.
– Есть холодное пиво. Устроит?
– Это не ответ.
– А что я должен вам ответить?
– Если вы Адам Ципровски, так должны знать «И лето…»
– Что лето?
– «…было»… – подсказывал Зайцев Арону.
– Было и есть! – начал раздражаться Арон.
– «…без дождя»! – рявкнул разъяренный Зайцев.
И тут Арон раскрыл объятия и счастливо захохотал:
– Боже мой! Так вы же русский шпион!.. Здрассьте!
Далеко за полночь спящие улицы Вены оглашались дуэтом Арона и Тихона на мотив известной песни «Шумел камыш»:
Уже зима, а снегу нету, и лето было без дождя…
Одна возлюбленная пара всю ночь гуляла до утра!..
– А я себе думаю, что за идиот на такой жаре говорит: «Уже зима, а снегу нету»! Таки вспомнил! Эту пароль мне давали зимой! Двадцать лет тому назад, но зимой! Представляешь?! Мне двадцать лет высылали жалованье, так могу я за эти деньги ответить, что «лето было без дождя»? – кричал пьяный Циперович.
– Арон… Я тебя уважаю, – сказал Зайцев, еле ворочая языком. – Но сведения по Антону Францычу должны быть кристальными. Поял? Это такой человек!..
– Он мне будет рассказывать!
– И еще… – Тихон вдруг стал расстегивать штаны.
– Эй! Эй!.. – испугался Арон. – Только не здесь. Идем, я покажу.
– И еще! – с тупым упрямством повторил Тихон и вытащил из штанов плотный сверток. – Я тут захватил с собой на полтора миллиона акций… Их надо того… Нам очень нужна валюта для закупки паровозов в Англии…
– Муха не пролетит! А что я с этого буду иметь?
– Я пришлю тебе личное приглашение на открытие нашей дороги…
Ранним утром, когда весь Петербург еще спал, в двери особняка «Железной дороги» раздался громкий стук. Заблеяла Фрося.
Со второго этажа на лестницу выскочили заспанный Пиранделло в одних портках, Герстнер в ночной рубашке, Родик в халате. С «девичьей половины» вылетела наспех одетая Маша.
Пиранделло открыл дверь, и в особняк ворвался загорелый, по-заграничному ярко одетый Тихон Зайцев.
– Тихон!.. – закричала Маша и повисла у него на шее.
Со слезами на глазах Тихон облобызал каждого, даже Фросю, проговорил дрожащим голосом:
– Я в «Кулон», а там говорят – выехали… Так соскучал…
– Мы из экономии здесь теперь живем, – пояснил Пиранделло.
– Счас… Счас… – забормотал Тихон и открыл небольшой саквояж. – Я тут гостинцы… – протянул напульсники Пиранделло. – Это тебе, Федор… Чтобы жилы не растягивал, когда будешь гирей упражняться. Это вам, Антон Францыч… – протянул Герстнеру красивую курительную трубку. – А табак у меня на таможне изъяли. Говорят – не положено. А это вам, Родион Иваныч.
