- Вовсе нет.
- Они вон туда пошли. Шли и громко разговаривали. Злющие-презлющие.
- Никто ни с кем не дрался, и не вздумай рассказывать, будто была драка. Все равно ты отсюда, снизу, ничего видеть не мог. Для этого надо глаза иметь другие, на длинных ножках, футов двадцать в высоту.
- У тебя есть пенни?
- А что?
- Если бы у меня был пенни, я купил бы лакричный леденец, вот что. Я бы его съел и никому бы ничего не сказал.
- А тебе и нечего говорить.
- Я не отказался бы от пенни. Твоя тетя не любит мальчиков, которые дерутся.
Вот негодяй. И ведь хоть бы хны, не стыдно ни капельки. Тяжело дыша, Джош полез в карман и швырнул ему монетку.
- Ты туда лучше не ходи. Они как раз туда пошли.
- Послушай, Сынок, я дал тебе пенни потому, что ты хороший мальчик. Мне все равно, куда они пошли!
И нарочно зашагал в ту сторону, утверждая свое мужское достоинство.
Вот место, где ручей можно было перейти вброд по камням, темнеющим под струями воды. Перебраться на тот берег и не замочить ног~ способна была разве что птица на лету, но существуют неприятности похлеще промокших, хлюпающих ботинок.
- Лучше не ходи вдоль ручья.
Мог бы, кажется, и помолчать, чудовище.
Ниже по ручью тропинка углублялась в настоящие заросли, совершенную глухомань, где кишели змеи, пауки и гигантские муравьи. И где-то там трое мальчишек, встречаться с которыми совсем не хочется. Джош оглянулся: сзади в траве ярко цвела рыжая лохматая макушка.
- Правильно, Джош. Вот туда они пошли. Вниз - по ручью.
Сам, как говорится, голову в петлю суешь. Обернулся и крикнул:
- Я же тебе сказал, что мне это безразлично. Неужели трудно понять?
И вместо того чтобы перейти ручей вброд, нарочно торопливо зашагал вниз по тропинке. Рюкзак подпрыгивает на плечах, сердце колотится. Может быть, если притвориться, будто спешишь по важному делу, змеи пропустят? А сам напряженно прислушивался, не раздастся ли зловещее шипение, но услышал только, как Сынок на прощание крикнул:
- Не угоди ногой в капкан!
В капкан?! Но это не вслух. Такие вопли ужаса издаешь только про себя. Что еще за капкан? На кроликов, на лис, на городских мальчишек, которые целыми днями только и делают, что спотыкаются и летят вверх тормашками? Но не ставят же они капканы прямо на тропке? Железные когти, хватающие насмерть. Яма глубиной в шесть футов, сверху прикрыта травой, а внизу острые колья. А если не такой, то какой? Капкан есть капкан.
Снова обернулся. Рыжей макушки уже не видно. Ничего не видно, одни заросли. Ну и жизнь. Джош ухватился за дерево, ища у него моральной поддержки, потом выбрал подходящую ветку, не слишком толстую и не слишком тоненькую, чтобы сломать и сделать из нее себе оружие для смертельной схватки. Оказалось, это совсем не легкое дело, он чуть сам не надорвался, но все же, порядком измочалив, обломал, очистил от листьев и сучков и раз-другой для пробы со свистом резанул по стволу - не сломается ли? Увидела бы сейчас мама своего милого мальчика, да она бы замертво упала. Джош изо всех сил старался отнестись к своему положению по-философски, он даже усмехнулся насмешливо, чтобы произвести впечатление на предков, если их призраки бродят тут где-нибудь у ручья: ведь по- меньшей мере семеро Плауменов покоятся в здешней земле. Джош старался не вести себя как жалкий самонадеянный трус, хотя это и было довольно затруднительно, потому что, если на самом деле ты жалкий трус, с этим ничего не поделаешь и притворяться бесполезно.
