Тетя Клара произносит его имя:
- Джош.
Без надрыва, без укора, а просто произносит, тихо-тихо, удивительно даже, что слышно.
Джош бежит по дорожке, тетя Клара спускается с веранды ему навстречу, и где-то на полпути они сходятся.
- Я виноват, тетя Клара.
- Ты меня простил, Джош. Благослови тебя бог за это. Ты совершенно прав: то, что я сделала, - ужасно. Ты понимаешь, Джош? Я должна была дать тебе знать, что прочла их. Я не могла положить их на место.
- Не плачьте, тетя Клара.
- Я не плачу, мой друг. Но почему ты так долго не возвращался? Настоящий Плаумен, как твой старый прадед, человек с душой. Я так давно жду, чтобы ты наконец появился на этой дорожке.
Вот так так, Джош, развели сантименты, и нисколько не противно.
Понедельник
11
Тетя Клара стоит в кухне с рюкзаком в руках, лямки рюкзака наготове осталось только руки продеть, - стоит и улыбается его удивлению и говорит вполголоса:
- Ну что тебя так удивляет, Джош? Я же сказала, что они придут, и придут вовремя. Вчера они, конечно, не могли прийти, я это знала. Испугались мистера Стокдейла: он, бедняжка, так утомительно многословен. Теперь, когда они заговорят о матче в крикет, ты соглашайся. У тебя ведь все нужное с собой? Туже затягивай рюкзак, еще туже. Ему уже тридцать лет, и твой отец им" частенько пользовался. Подумай только. Он уже идет, мальчики. Ремни застегивает. Будь самим собой, Джош. Держись спокойно, иди к ним, и желаю хорошо провести день.
Тетя Клара чмокает его в щеку, на щеке остается влажный след.
- Иди! До дверей я тебя провожать не стану. Этот халат видывал лучшие времена. В нем неприлично показываться.
Тетя Клара, вы ведь ничего не. знаете; вы ведь совсем ничего не знаете. Но произнести это вслух он не мог. Я всю ночь этого боялся. Боялся, что вдруг они все-таки придут, эти ребята. А мистер Стокдейл тут совсем ни при чем. Но нельзя же выразить этого словами, и сделать тоже ничего нельзя. Джош только улыбнулся и пошел через коридор к входной двери. Снаружи против яркого света четко вырисовывались три фигуры с неразличимыми лицами. Хорошо еще, только трое. Джош опасался, что явится целая толпа. Билл, Гарри и кто-то третий, кого он не знает. Открывая ему дверь, Гарри осторожно отпихивает ногой большой шар пушистого меха.
- Посторонись-ка, старина Джордж. Давай, давай, толстый ленивец. И нечего царапаться. Чем вы его только кормите, мисс Плаумен? Свинцовой дробью, что ли? Привет, Джошуа!
- Она к двери не выйдет. На лице у Гарри удивление.
