Что-то вроде улыбки промелькнуло на лице Саган-паши, но он скрыл её, поднеся руки к усам, и лицо его снова стало бесстрастным.
— Это была великая битва, ваше величество.
Иоанн Палеолог подался вперёд, его морщинистое лицо исказило тревожное предчувствие. Он всё ещё оставался красивым мужчиной, несмотря на возраст и постоянно угнетённое состояние. Его усы были коротко пострижены, борода нарочито заострена, чтобы придать лицу надлежащую суровость. На нём была пурпурная мантия с жёстким воротником и высокая островерхая фетровая шапка. Он ждал.
— Под Косово, — произнёс посланник, — двадцать пять тысяч вооружённых людей шли под знаменем Хуньяди. У них были ружья...
Шёпот волной пробежал среди византийских придворных. Многие из них знали о ружьях только понаслышке.
— Эмир встретил их, — продолжал посланник, — стотысячной армией. У янычар были только луки и стрелы.
— Они разбиты? — прошептал Иоанн, не смея надеяться. — Янычары разбиты?
Теперь Саган-паша открыто улыбнулся:
— Битва длилась два дня. Воины обеих армий соорудили бревенчатые заграждения, их отделяло друг от друга едва ли сто футов. Ружья сделали своё страшное дело. Тридцать тысяч янычар полегли на поле. Теперь это место называется полем Чёрных Птиц. Из-за воронов, слетевшихся на пир.
Иоанн вздохнул. Тридцать тысяч турок.
— А христиане?
Саган-паша поклонился снова. Он постарался приберечь главную новость напоследок.
— Армии христиан больше нет, ваше величество.
Иоанн уставился на него. Придворные наполовину обнажили свои мечи.
— Ты лжёшь, — прорычал Лука Нотарас.
Саган-паша поклонился и щёлкнул пальцами. Один из стоявших позади него людей выступил вперёд. У него в руках был мешочек. Посланник протянул его императору.
Иоанн побледнел и словно остолбенел. Нотарас вышел вперёд, взял мешочек, развязал его и вытряхнул содержимое на ладонь. Перед ним был сморщенный кусочек человеческой плоти. Нотарас вздрогнул и бросил кусочек на пол.
В дальнем конце зала для приёмов женщины возбуждённо зашептались.
Саган-паша вновь поклонился.
— Вы можете убедиться, ваше величество, что это крайняя плоть. Она отрезана у ещё живого мадьярского рыцаря три дня назад.
— Не может быть, — пробормотал Нотарас, не отрывая взгляда от отрезанного члена.
— Хуньяди был предан, ваше величество. Князь Дракула[6] из Валахии покинул его во время битвы, князь Георг Бранкович из Сербии тоже.
— Чего же вы ждали, — фыркнул патриарх, — сестра этого человека в гареме эмира.
