Да, те, кто правит Спартой, могут легко, не нарушая закона, расправиться даже с царём, если он стал им неугоден. Но всё же военный авторитет, политический опыт и житейская мудрость Агесилая так много значат в глазах спартиатов, что его поддержка могла бы способствовать успеху задуманных преобразований. На что же рассчитывать теперь? В любом случае царь будет надолго прикован к постели...
* * *
Пентеконтер ощутил толчок — как показалось ему, лёгкий. Но внезапно вышедшая из-за угла девушка была сбита с ног и сидела на камнях мостовой, испуганно глядя на могучего спартиата.
— Ты не ушиблась? — протянул ей руку Эгерсид, помогая подняться.
— Прости мою служанку, господин. Девушка ещё слишком молода, чтобы быть осмотрительной.
Мелодичный, чистый и в то же время проникновенный голос заставил пентеконтера повернуть голову в сторону его обладательницы... Его взгляд встретился со взглядом других, мерцающих звёздной голубизной глаз — они казались парой огромных сапфиров в диамантном[85] овале женского лица.
Эгерсид испытал нечто похожее на ощущение перед схваткой с противником, чьи силу и мастерство угадываешь прежде, чем скрестятся клинки. Но пентеконтер не был расположен вникать в свои переживания, а если и мелькнула смутная настороженность, то была тут же рассеяна взглядом этих невинно-чистых глаз, этой улыбкой, притаившейся в уголках губ.
— Напротив, это мне не стоило предаваться размышлениям на ходу, — ответил Эгерсид госпоже, в то время как её служанка уже вскочила на ноги.
— Размышления украшают мужчину, — изящная, в тонком змеевидном браслете рука поправила лёгкое розового оттенка покрывало; изысканный, набранный в мелкую складку пеплос красавицы был того же цвета. Всего лишь один жест, вполне уместный и такой естественный, позволил пентеконтеру невольно увидеть роскошные, чёрные волосы, убранные скорее в египетской, чем эллинской манере, высокую грудь и обрисованную чёрным замшевым пояском талию, столь тонкую, что он, наверное, смог бы обнять её одними пальцами своих рук.
— Но ты всё же больше похож на воина, чем на мыслителя.
— Должно быть, тебе, госпожа, приходилось знать и тех, и других? Я действительно воин.
— Зови меня Семелой. Нет. На Крите, оставленном мною ради неотложных дел здесь, чаще встретишь рыбака или винодела. Но в Мегарах оказалось так много спартанских воинов! Они возвращаются из похода в Беотию. Не удивлюсь, если ты один из них.
— Да, я один из них. Моё имя Эгерсид. Прости, госпожа, что невольно задержал тебя. Мне пора. Прощай.
