— Вот дочь господина Эгерсида. Но я не хочу отпускать ни её, ни вас, пока не угощу как следует.
— О, хвала Артемиде! — воскликнула женщина, увидев довольную мордашку своей питомицы. — Мы думали, она в подвале, связанная...
— Никто не обидит здесь дочь благородного Эгерсида. Присаживайтесь, там, на скамейке, как раз есть два свободных места...
Трапеза, собственно, уже подходила к концу, и пожилая чета вскоре собралась в обратный путь, забрав доставившую столько переживаний шалунью. Вместе с ними пошёл и Ксандр: хозяин поручил ему доставить корзину с фруктами к дому блистательного пентеконтера.
Агесилай, прихрамывая, спустился по ступеням храма Афродиты. Конечно, лучше было бы принести жертву Артемиде — ведь лаконцы находятся под её особым покровительством, но нежную богиню любви так чтут здесь, в Мегарах... Приходится считаться с обычаями союзников.
Полководец был без доспехов и оружия — только длинный чёрный посох, помогавший при ходьбе. Его хламида[80], лишённая всякой отделки и украшений, могла показаться совсем простой, если бы не царский пурпур ткани, благородными линиями обливавшей ещё стройную, несмотря на годы, фигуру величайшего воина Эллады. Пусть молодёжь пощеголяет в сверкающем металле; бремя власти и ответственности будет потяжелее боевой брони...
Знаком повелел телохранителям следовать чуть сзади: хотелось ещё раз сосредоточиться на итогах прошедшей кампании[81], подумать, как скажутся они на положении в Фивах и настроениях в Спарте, среди её союзников и недоброжелателей, а значит, и на ходе всей войны в целом.
Фивы... Кто бы мог подумать — Лакония, сокрушившая мощные Афины, будет испытывать тревогу из-за города, где — трёх лет не прошло с тех пор — стоял спартанский гарнизон?
Царь вздохнул: ещё совсем недавно он заботился о распространении власти Спарты на Малую Азию. Как быстро меняется мир!
— Приветствую тебя, царь Агесилай!
Старый лев недовольно вскинул голову: как втолковать людям, что сейчас ему необходимо уединение, хотя бы такое, чтобы немолодой человек мог, хромая, проделать путь от храма к правительственному зданию, где его ждут послушные Спарте олигархи? Но, вспыхнувшее было раздражение, уступило место чувству, близкому к любованию тем, кто быстро, но без суеты подошёл к нему.
Каковы рост, разворот плеч, посадка головы, украшенной тёмной вьющейся шевелюрой! Лёгкий шаг при немалом весе говорит о силе мускулов и тонком стане, а прямой открытый взгляд не может не вызвать ответного доверия человека честного, отважного, лишённого желания пакостить ближним.
