Никерат отправился к веренице тяжело груженных повозок, а купец спустился к стоявшим у причала судам. Мидон и Никерат не стали дожидаться окончания погрузки и удалились в контору для окончательного расчёта.
Закончив дела, Мидон шёл мимо храмов и общественных зданий, сверкающих белизной мрамора, украшенных колоннами и статуями. Около одного прилавка с различными поделками он остановился. Покрутив в руках то одну вещицу, то другую, Мидон наконец выбрал изящную серебряную статуэтку отдыхающего Гермеса.
— Хочешь, дам один дарик[73], — спросил Мидон лоточника.
— Тогда он, — указал торговец на статуэтку бога торговли, — обидится на меня. Дай два.
— Ни по твоему, ни по моему, — купец сунул руку в кошель, — у меня как раз два дарика... Но не совсем полных! — На его ладони появились две монеты с причудливо надломленными краями. — Здесь как раз на полтора дарика золота. Возьми их — и Гермес будет доволен нами обоими!
Торговец прикинул вес монет на руке, попробовал на зуб: хорошо, пусть будет так.
Купец почтительно опустил изображение бога-покровителя в пришитый с внутренней стороны плаща карман и отправился дальше. Лоточник тоже недолго нахваливал свой товар и, свернув торговлю, заковылял, петляя, к южной окраине Коринфа.
— Вот взгляни, — протянул он дарики хозяину ничем не примечательной гончарной мастерской, — похоже, те самые, о которых ты говорил.
Тот, бросив круг с недоделанным фиалом, приложил два кусочка золота к изломам монет:
— Да, это симболон. Вот тебе вместо них два полновесных дарика.
Оставшись один, гончар запер дверь, вооружился остро заточенной камышинкой, крохотным алабастром с сепией[74] и принялся что-то писать на узкой ленточке тончайшего пергамента, явно предназначенного для голубиной лапки.
— Судно выйдет завтра, — шептали его довольно улыбавшиеся губы, — там оружия на несколько сотен гоплитов! Его встретят в условном месте. Пусть лаконская сталь послужит фиванским воинам!
Мидон же весело пировал в обществе Никерата. Платили пополам (в интересах дела Поликрат давал своему вольноотпущеннику небольшой процент от прибыли), не скупились, угощали вином всех посетителей, и портовая таверна шаталась от бурного веселья. Все вокруг — матросы, грузчики, мелкие торговцы, просто бездельники и портовые девки — уже знали, что уважаемый Мидон отправляет в Египет партию прекрасной лаконской стали и рассчитывает на немалую выгоду. Сейчас он восседал посреди окруживших его гуляк и рассказывал историю о делах таинственных и опасных; человек бывалый, он знал их великое множество.
