– Нет, не могу, она на улице катается на велосипеде с Луи. Ты не знаешь, куда мы дели вишневый джем?
– Я в дерьме, Антуан, – признался Матиас.
– Чем я могу тебе помочь?
Матиас повернулся в кабинке и увидел, что перед дверью гуськом выстроилась половина индийской деревни.
– Ничем, ты ничего не можешь сделать, – пробормотал он, начиная понимать, в какое положение попал.
– Тогда зачем ты мне звонишь?
– Просто так, рефлекс, наверное… Скажи Эмили, что меня задержали на работе и поцелуй ее от меня.
Матиас повесил трубку на рычаг.
***
Сидя на тротуаре, Эмили держалась за ободранную коленку, и крупные слезы катились по ее щекам. Какая-то женщина с другой стороны улицы подошла ей помочь. Луи побежал к дому. Он налетел на отца и изо всех сил принялся тянуть его за штанину пижамы:
– Идем скорей, Эмили упала, ну идем же!
Антуан устремился вслед за сыном и бегом помчался по улице.
Чуть подальше рядом с Эмили женщина размахивала руками и возмущенно взывала ко всему свету:
– Ну где же, наконец, мама?
– Здесь мама, здесь! – отозвался Антуан, добежав до них.
Женщина недоуменно оглядела пижаму Антуана в шотландскую клетку, недовольно покачала головой и молча удалилась.
– Мы едем через две недели охотиться за привидениями! – заорал ей вслед Антуан. – Имею я право одеться соответственно, а?
***
Матиас сидел на скамейке, барабаня по ее спинке. Чья-то рука легла ему на затылок.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Одри. – Давно ждешь?
– Нет, я гулял, – отозвался Матиас.
– Один?
– Ну разумеется, один, а что?
– Я вернулась в квартиру, ты не отзывался, ключей, чтобы войти, у меня не было, я забеспокоилась.
– Не понимаю, из-за чего? Твой приятель репортер уехал один в Таджикистан, а если я вышел прогуляться по Брик-Лейн, то надо сразу поднимать тревогу?
Одри с улыбкой смотрела на него:
– Как давно ты заблудился?
После того как колено Эмили было перевязано, а слезы забыты в обмен на обещание обеда, на котором все десерты будут позволены, Антуан поднялся к себе принять душ и одеться. Комната по другую сторону лестницы хранила молчание. Он зашел в ванную и присел на бортик, разглядывая свое отражение в зеркале. Дверные петли скрипнули, и в приотворившейся двери показалась рожица Луи.
– Это что за мордочка? – спросил Антуан.
– Я хотел задать тебе тот же вопрос, – ответил Луи.
– Только не говори мне, что ты пришел, потому что тебя вдруг потянуло принять душ, ладно?
– Я пришел сказать, что, если тебе грустно, ты можешь со мной поговорить, это не Матиас твой лучший друг, а я.
