[12].
Прочитав подобное, диву даешься, как могут некоторые немецкие авторы (не говоря уж о Манштейне) сваливать всю вину за катастрофу, постигшую фашистскую армию на Волге, только на Гитлера и его ближайшее окружение. Разве один Гитлер безумствовал в ставке, требуя, чтобы обреченная армия Паулюса сражалась «до последнего патрона», до последнего вздоха? И разве фельдмаршал Манштейн, которому подчинялся Паулюс, не поставил перед командующим 6-й армией совершенно определенную цель? «Ваша задача состоит в том, чтобы всемерно содействовать выполнению полученных вами приказов. За то, к чему это приведет, вы не несете никакой ответственности»[13].
Никакой ответственности перед своей совестью! Никакой ответственности перед немецким народом за десятки тысяч зря погубленных солдат! Это ли не одно из чудовищных преступлений фашистской военной верхушки, командовавшей окруженными на Волге немецкими войсками!
…Советский разведчик Александр Пономарев, о котором я рассказал выше, сражался во имя торжества жизни. Он не случайно пытался растолковать пленному фельдфебелю Оберкоту, в чем состоит вина каждого немецкого солдата, вторгшегося на советскую землю.
Надо полагать, этот фельдфебель извлек из сталинградской катастрофы куда более полезный урок, чем битый фельдмаршал Манштейн или погубивший свой корпус генерал-полковник Штрекер.
Возмездие свершилось.
В просторной землянке штаба 62-й армии на широкой деревянной скамье сидят сдавшиеся в плен немецкие генералы — командир 4-го армейского корпуса генерал артиллерии Пфефер, командир 51-го армейского корпуса генерал артиллерии фон Зейдлитц-Курцбах, командир 275-й пехотной дивизии генерал-майор Карфес, начальник штаба этой дивизии, старшие офицеры…
Гляжу на них, будто сошедших со знакомой картины. Уж очень напоминают они тех французов, что плелись из Москвы по Старой Смоленской дороге. Только на одном — добротный полушубок и валенки. Остальные очень смахивают на пономаревского «языка» — фельдфебеля Оберкота.
— Что нас ждет? — спросил один из немецких генералов, заглядывая в глаза Василию Ивановичу Чуйкову.
Наш командарм объяснил, что пленных генералов отправят в тыл страны. Сказал, что они имеют право носить знаки различия и награды, а личное оружие обязаны сдать.
— Оружие у нас отняли. Разве только вот это?.. — говорит тот же пленный, вынимая из кармана перочинный ножик и протягивая его Чуйкову.
— Оставьте его при себе, хотя бы… для нужд гигиены. Мы не боялись вас, когда вы наступали с другим оружием. А уж это…
