За мной из ангара вышел высокий парень, слишком мускулистый для своих тринадцати, хотя мне ли судить? Я никогда не видела подростков своего возраста с какой-либо военной генной модификацией. В моей неспециализированной школе вообще было мало учеников с изменениями, в классе я и вовсе была одна такая. Особых школ для людей, подобных мне, не было, поэтому я просто училось в естественно-математическом классе для самых обычных детей. Наверное, теперь мои одноклассники уже получили чипы или даже микры. Им осталось приспособиться к ним, и уже через год они станут неотделимы, так как весь мыслительный процесс человека с присоединенным к нему микропроцессором и сетевым каналом кардинально меняется. Если его извлечь, знания останутся на уровне школы, а со временем и то позабудется. А мало кто хорошо учится в школе, зная, что скоро станет ходячей энциклопедией без малейших усилий со своей стороны. Я была одной из лучших по баллам, потому что пыталась учиться думать и запоминать самостоятельно, чтобы получить свой шанс на другую жизнь. Каждому генномодифицированному, который видит своё будущее в дальней космической разведке, приходится учиться думать самому. Поэтому даже самая дорогая модификация не является гарантией приглашения в лагерь.
Возможно, мне не стоило так шарахаться от панели, завидев этого парня. Я должна была завести с ним разговор или просто поздороваться. Я теперь могу уже заводить друзей, хоть мой путь ещё и не определен, но это люди, в среде которых я хотела бы провести свою жизнь. В школе у одноклассников практически не возникает чувство эмоциональной привязанности. Мы все знали, что будем учиться и работать в разных местах земного шара, а некоторые и вовсе на космических базах. Нам нужно было накапливать знания любым возможным способом, а продуктивная коммуникация была лишь одним из навыков, которыми мы владели, но не более того. В этом не было дружеской поддержки и сопереживания. Родители мне всегда говорили, что дружба — это очень весело и интересно, но нужно подождать до тринадцати лет, чтобы после выбора не стать существами с разных планет. Так, хоть мы в детстве и не особо общались с братом, после присоединения к нему микры ещё больше отдалились друг от друга. У него сейчас есть друзья, они много времени проводят вместе на учебе, за её пределами и в виртуальной реальности, а мне там нет места. Но это было ожидаемо.
А вообще Натан отличный парень. Если бы не он, не видать бы мне родительского одобрения, пришлось бы активировать процедуру отказа от родительской опеки, к чему можно было прибегнуть только в крайнем случае. Я знаю, что родители хотели как лучше.
