— Ты неисправимый оптимист, Тарасов, — усмехнулась Ольга непослушными губами. — Зимой, на ветру собираешься разводить костры?
— Давай, давай, — Алексей торопливо потянул ее прочь от зияющего пустыми провалами окон дома. — Последний рывок. Господи, как же холодно…
Он потянул ее за собой, увлекая к склону холма, на котором, кренясь, стояло еще несколько домишек с остатками столбов, разграничивающих огороды. Огороды спускались вниз, к замерзшему озеру. Волоча Ольгу на буксире, Алексей вспомнил, что видел такое в деревне у своей бабушки. Люди таскали воду вверх, поливали грядки, стирали что поплоше. Колодцы имелись не у всех, а единственная колонка на улице часто не работала.
Маленький Алеша таскал воду из озера, когда приезжал в деревню на каникулы «отдыхать», потому что здесь был свежий воздух, здоровая пища, солнце, хотя ему, конечно, больше хотелось в Крым. Но на это не хватало денег, потому родители и отправляли его к бабушке. Та была доброй, разрешала гулять допоздна, а утром, сунув в руку теплый, прямо с грядки огурец, требовала, чтобы не заплывал далеко.
Бабушка, бабушка, как же я дошел до жизни такой?.. Отогнав воспоминания, Алексей решительно направился вперед.
Идти здесь было еще тяжелее. Ольга поминутно спотыкалась, натужно кашляла, смахивала рукой колючие снежинки с лица, и по ее тяжелому дыханию становилось понятно, что долго она не протянет. В закатных сумерках Алексей старательно обходил препятствия в виде поваленных жердин, если успевал заметить их. Вскидывая взгляд на дома, он шагал мимо тех, что не имели над собой крыши. Вдалеке ахала на разные голоса железная дорога, и в тишине этот звук казался излишне громким и нереальным.
Путники так вымотались, что когда очутились где-то в середине деревни перед домом, выглядевшим совсем не разрушенным, то даже не обрадовались. Рассмотреть в темноте, насколько он поврежден, было невозможно. Закрытые ставни оказались заложены тяжелыми перекладинами со штырями, уходящими куда-то в стену. Оставив Ольгу у завалившихся вбок ворот, Алексей дернул за перекладину, стряхнув с нее снег.
Ставни не дрогнули.
Алексей потянул одну створку на себя, и та открылась с громким треском. Протянув руку вперед, еще не веря своим глазам, Алексей нащупал пальцами тускло блестевшую твердь.
— Оля, тут стекло.
— Что?
— Стекло, говорю. Не битые стекла. Дом, возможно, целый. Попробуем войти.
Чувствуя, как заколотились сердца, они прошли сквозь повалившиеся пролеты забора во внутренний дворик, маленький, с какими-то сооружениями, даже во мраке выглядевшими не слишком надежными.
