Уставившись в пол, Терехов молчал, так как полковник был прав: солдаты справились с заданием, и это было самое главное, причём каждый из них знал, на что он идёт. Но Александр… Разум капитана отказывался принимать это.
— Младший сержант Шторм должен быть представлен к награде. А так же ефрейтор Чудов.
Терехов поднял глаза на полковника:
— Кому они теперь нужны, награды эти? Разве они воскресят наших ребят?
Денисов смотрел на друга.
— Ты ещё заплачь, капитан! — начал он. — Мы живём в военных условиях! Мы воюем, а не в игрушки играем! А война, если ты ещё не понял, она такая: сегодня ты сидишь с солдатом, а завтра его уже, может, не будет в живых! И так изо дня в день!
Денисов почти перешёл на крик:
— А до тебя это дойти никак не может! Ты думаешь, мне не жалко этих ребят? Думаешь, мне плевать на них? Ошибаешься, товарищ капитан! Но если я буду оплакивать каждого солдата так, как это сейчас делаешь ты, то, поверь мне, Терехов, через пару недель я просто тронусь умом!
После этого словесного штурма в кабинете снова стало тихо. Первым заговорил полковник:
— И Чудов, и Шторм были хорошими солдатами, но наша жизнь на них не заканчивается. Они выполнили свой долг перед Отечеством, а мы выполним свой!
И, посмотрев на товарища, он добавил:
— Не вини себя во всём случившемся, Максим! Твоей вины в этом нет.
Когда солнце уже зашло за горизонт, и дневная жара сменилась ночной прохладой, Катя бросила у костра остатки от футболки Шторма, сплошь перепачканные кровью, и глубоко вздохнула:
— Вот, по-моему, и всё!
Кирилл посмотрел на неё испуганными глазами:
— Всё? Как всё?
— Я вытащила осколок, там ничего нет, и обработала рану, но его должен осмотреть доктор.
С этими словами она посмотрела на солдата.
— Но ты же…
— Настоящий доктор, Кирилл.
Чудов не сводил глаз с Кати. Она была права, но он понимал, что Александр никуда не сможет идти в таком состоянии, а тащить его на себе было невозможно: рана была глубокой, кровотечение, остановленное с таким трудом, могло возобновиться.
— Нет, — заговорил, наконец, Кирилл, — мы не можем сейчас идти. Нужна пара дней! За это время он придёт в себя и сможет двигаться сам.
Катя медленно встала и подошла к костру.
— Я не уверена, что за два дня он встанет на ноги. Такая рана.… Это невозможно!
Она обессилено опустилась на ветки, постеленные на земле и заменявшие кровать.
— Я отдохну немного, хорошо?
— Конечно! У тебя был сегодня трудный день. Хотя, впрочем, как и у всех нас.
