— Магистр Дартус был одним из сильнейших магов за всю историю Маариш, и у него не было правого глаза, а левая нога отсутствовала до колена.
— Мои овации! — воскликнул саламандр, демонстративно похлопав в ладоши. — Тебе, дорогуша, я по этой теме заочно ставлю зачет. Вижу, смысл поняла, основное выделила. А для остальных… недалеких разжую, так уж и быть. Сильнейший из магистров умудрился каким-то образом лишиться глаза и полноги, ребятки. Ну и где же была его великая сила в этот момент? А я вам отвечу — она явно ушла в загул вместе с инстинктом самосохранения. И вот в таких случаях, когда сила затмевает не только разум, но и инстинкты, даже самые могущественные превращаются в беззащитных идиотов. Думаете, Дартус растерял свои органы в результате сильнейшей магической атаки? Как бы не так! Он просто уверовал в свою непобедимость и прозевал нападение обычного, совершенно не обладающего магией зверя. А восстановиться не смог по той простой причине, что израсходовал весь свой резерв на глупейший эксперимент, не озаботившись предварительно собственной безопасностью. А к тому моменту, когда он выбрался из леса и дополз до ближайшего населенного пункта, все атрофировалось и начало загнивать. С трудом спасли ему жизнь.
Мы все молчали, внимательно слушая рассказ, но не очень понимая, какое отношение история этого Дартуса имеет к нашей поредевшей группе.
— Не понимаете? — хмыкнул Эйшаш, будто прочел наши мысли. — Я бы вам наглядно показал, да нянька ваша, которая Крант, уж больно просил и даже требовал больше без него практикумы не устраивать.
— Ну так на словах объясните, — предложил Колин.
Саламандр чуть скривился, явно не радуясь нашей недогадливости, но все же принялся объяснять.
— Вам до магистров, конечно, далеко, — проговорил он, — но из-за ваших выдающихся способностей и, как следствие, особого отношения к вам окружающих вы иногда… да что там иногда — практически постоянно забываете о таком факторе, как ответственность за свои действия. И я сейчас говорю не о тех последствиях, которые влечет ваша эксклюзивная магия для других, а о том, что до вас — придурков особенных, не доходит: вам же потом все и расхлебывать! Ваш инстинкт самосохранения благополучно гуляет вместе с ответственностью и совестью.
Под конец этой прочувствованной речи саламандр едва не орал на нас. Мне даже стыдно стало за все, что когда-либо сделала, и за то, что еще натворю, — тоже, авансом.
А Эйшаш как-то удрученно вздохнул и принялся разжевывать уже до уровня кашки, которой впору младенцев потчевать.
