Двинувшись назад к вестибюлю, Хартманн посмотрел на часы. Было всего чуть более одиннадцати тридцати. Чем заняты сейчас Хайнц и другие? Если они не нанесут удар в ближайшее время, под перекрестным огнем окажется половина берлинского дипломатического корпуса.
Открыв одну из дверей в вестибюль, он оставил ее распахнутой. Завидев поблизости адъютанта, направился к нему.
– Мне необходимо срочно позвонить в Министерство иностранных дел, – сказал он.
– Да, герр Хартманн.
Подобно породистому жеребцу, эсэсовец поддавался дрессировке и был уже полностью объезжен. Он подвел дипломата к обращенному к входу большому столу и указал на телефон:
– Вас автоматически соединят с оператором.
– Спасибо.
Хартманн выждал, пока офицер отойдет, потом снял трубку.
– Слушаю вас, – раздался в ней мужской голос.
Хартманн назвал номер прямой линии Кордта и стал ждать соединения.
Через открытую входную дверь он видел спину одного из часовых-эсэсовцев, а далее пару припаркованных лимузинов. Два шофера в мундирах СС стояли, прислонившись к машине, и курили. Наверняка при них есть оружие.
Послышался щелчок, короткий гудок, затем ответ:
– Кордт.
– Эрих. Это Пауль. Сообщение из канцелярии: фюрер готов принять Хендерсона в двенадцать тридцать.
– Принято. Я извещу английское посольство. – Голос Кордта звучал отрывисто.
– Здесь оживленно – гораздо оживленнее, чем я ожидал. – Он надеялся, что Эрих уловит предупреждение.
– Я понял. Просто оставайтесь на месте. Я иду.
Кордт дал отбой. Хартманн продолжал прижимать трубку к уху и делал вид, что слушает. Дверь в салон оставалась приоткрытой. Когда атака начнется, ему стоит застрелить адъютанта – чтобы не дать закрыть дверь. Мысль о кровавом пятне, расплывающемся по безупречно белому кителю, доставила ему краткий миг удовольствия.
– Желаете сделать другой звонок? – прозвучал голос оператора.
– Нет, благодарю вас.
Он положил трубку.
Вдруг Хартманн уловил суматоху снаружи. Некий человек на ступеньках громко требовал, чтобы его впустили. Адъютант поспешил к входу, и рука Пауля тут же проскользнула под ткань костюма к внутреннему карману. Он нащупал пистолет. Произошел обмен репликами, затем в вестибюль ввалился сутулый очкарик с красным лицом и в котелке. Мужчина был немолод и тяжело дышал. Вид у него был как у жертвы сердечного приступа. Хартманн сразу отдернул руку. Этого человека он знал по дипломатической службе – это был итальянский посол Аттолико. Взгляд его упал на Хартманна. Итальянец искоса смотрел на него, смутно припоминая.
