Легат сидел неподвижно, наблюдая за танцем мотыльков вокруг садовых фонариков. Ночной воздух был напоен ароматом лаванды. Некоторое время спустя он осторожно, большим и указательным пальцем, приоткрыл газету. Внутри, рядом с рассказом про арийских дев, подвергшихся насилию со стороны евреев, лежал простой желтый конверт. Судя по толщине, в нем находилось десятка два бумажных листов. Хью закрыл «Штюрмер», выждал еще минут пять, потом встал.
Мимо столиков в саду он проскользнул в прокуренный бар и вышел через противоположную дверь на улицу. В окнах больших учреждений, принадлежавших заместителю фюрера и Департаменту по выполнению четырехлетнего плана, горел свет. У него создалось ощущение, что там идет лихорадочная деятельность, целенаправленная подготовка. Хью двинулся к Кёнигсплац. У административного здания нацистской партии на дорогу высыпала группа чиновников в мундирах. Обходя их, он услышал чью-то реплику: «Das kann nur ein Engländer sein!»[30] Грянул хохот. Над вымощенным гранитом плац-парадом реяли два громадных, с шестиэтажный дом, знамени со свастиками, подсвеченные прожекторами. Прямо перед собой Хью видел «Фюрербау». Он пытался решить, стоит ли ему возвращаться на конференцию. Учитывая переданное ему послание, это может быть слишком опасно. Он свернул направо между Храмами почета и несколько минут спустя уже проходил через вращающуюся дверь «Регина-паласт». В вестибюле струнный квартет играл «Сказки Венского леса».
В коридоре второго этажа он столкнулся с Эштон-Гуоткином. Тот остановился под одним из канделябров, льющих тусклый свет.
– Привет, Хью! Что делаете?
– Просто бегаю по поручениям.
– Понятно. Ну разве это не кошмар? Ничего не работает. Телефоны безнадежны. – Крупные черты лица Моржа сложились в еще более скорбную, чем обычно, мину. – Только что встречался с чехами.
– Что они думают обо всем этом?
– Что и следовало ожидать. Считают, что от всей этой затеи воняет за милю. На их месте, уверен, мы чувствовали бы себя так же. Но что тут поделаешь? И тот факт, что немцы по-прежнему не выпускают их из комнаты, не улучшает ситуацию.
– Вы возвращаетесь на конференцию?
– Видимо, я там понадобился. Машина ждет внизу. – Он двинулся вперед, остановился, повернулся. – Кстати, тот парень, Хартманн, с которым мы недавно встречались, случайно, не из стипендиатов Родса? Из вашего колледжа?
– Все верно. – Легат не видел смысла отрицать факт.
– То-то я смотрю, имя мне знакомо. В каком году они снова начали принимать немцев после войны – в двадцать восьмом?
