Он протянул руку.
Пауль, оцепенев на миг, просто смотрел на него.
– Боится, что не верну! – сказал Гитлер, обернувшись. Раздался взрыв хохота.
– Вот, мой фюрер. – Непослушными пальцами Хартманн отцепил часы и протянул Гитлеру, за что был вознагражден кивком.
– Отлично. Давайте приступим, – произнес Гитлер и вошел в кабинет.
Риббентроп прошел за ним. Шмидт помедлил в дверях:
– Хартманн, не окажете любезность дойти до остальных и сообщить, что мы готовы начать?
Пауль направился обратно с комнату для приемов. Он потер бледную полоску кожи на запястье левой руки, где все последние восемь лет день и ночь были часы. Странно было ощущать, что их нет. Теперь они у этого человека. Пауль чувствовал странную отчужденность от событий, словно все это ему снится.
Чемберлен, стоя у фуршетного стола, снова вел беседу с Муссолини. Подходя, Хартманн уловил фразу английского премьера: «Отличная дневная рыбалка…» Муссолини вежливо кивал, умирая от скуки.
– Простите за вторжение, ваши превосходительства, – сказал Хартманн по-английски. – Фюрер хотел бы пригласить вас к себе в кабинет, чтобы начать переговоры. Он предполагает участие глав делегаций и только по одному советнику.
Муссолини огляделся в поисках Чиано, увидел его и щелкнул пальцами. Тот мигом явился на зов.
– Хорас, пора идти, – окликнул Чемберлен Уилсона.
Даладье, наблюдавший за событиями со стороны, обратил на Хартманна меланхоличный взгляд.
– Nous commençons?[25] – спросил премьер, стоявший у группы французских делегатов.
Среди них Пауль узнал посла Франсуа-Понсе.
Даладье огляделся вокруг и нахмурился.
– Où est Alexis?[26] – спросил он.
Никто, похоже, не знал. Франсуа-Понсе вызвался найти пропавшего.
– Peut-être qu’il est en bas[27], – проговорил дипломат и вышел из комнаты.
Даладье поглядел на Хартманна и пожал плечами: иногда, мол, министры иностранных дел теряются, и что тогда прикажете делать?
– Полагаю, не стоит заставлять герра Гитлера ждать, – сказал Чемберлен и направился к двери.
После краткого промедления французская и итальянская делегации двинулись следом. Выйдя в коридор, английский премьер остановился и повернулся к Паулю:
– Куда идти?
– Следуйте за мной, ваше превосходительство.
Он повел их мимо длинной галереи, с которой за ними наблюдали немцы. Какими жалкими выглядели англичане и французы в своих деловых костюмах, помятые после длинных перелетов, по сравнению с мундирами эсэсовцев и итальянских фашистов! Ничтожная горстка людей, немужественных и неряшливых.
