В среду 7 сентября порог моей киностудии переступил Кларк Гейбл. Учитывая, что о его приходе я никого не предупреждал, кроме охраны на въезде, появление здесь слегка постаревшего секс-символа Голливуда вызвало настоящий переполох. Особенно у дам. Ну да, с благородной сединой на висках и щегольскими усиками Гейбл смотрелся довольно импозантно.
– Когда приступаем? – поинтересовался он, когда документы были подписаны и убраны в сейф.
– Как только на калифорнийский берег ступит нога звезды советского кино Марины Ладыниной. Их сторона, прежде чем командировать её в Штаты, попросила прислать им сценарий. Вчера я отправил его в двух экземплярах авиа почтой, через три дня он должен лежать на столе главного советского кинобосса. Так что пока можешь с авансом возвращаться на ранчо, зубрить роль, а когда советская звезда доберётся до студии, я тебе сообщу.
На калифорнийский берег нога Ладыниной ступила спустя две недели после нашего с Гейблом разговора. И, судя по её горящему взгляду, она была прямо-таки воодушевлена предстоящей ролью. Для проживания я снял ей номер в том же отеле, что и в первый приезд, только поменьше, раз уж на этот раз она одна. Впрочем, большая часть съёмок должна была пройти на севере страны. Там уже были готовы декорации концлагеря, а мои помощники активно вербовали местных жителей в массовку, желательно измождённых, так как упитанные заключённые вызвали бы вопросы. В качестве консультанта был приглашён реальный узник «Дахау», немец-антифашист, какой-то Курт Ройсс, написавший по выходе из концлагеря автобиографическую книгу.
Три месяца натурных съёмок изрядно вымотали всю съёмочную группу. И особенно Ладынину. Из цветущей барышни, какой она прибыла в Штаты, через месяц Марина превратилась в собственную тень. Худеть она начала ещё по пути в Америку, так как этот пункт был прописан в контракте. По которому, кстати, Ладынина должна была получить триста тысяч долларов, вернее, не она сама, а отдел советского консульства по культуре. Ладыниной в лучшем случае, как я предполагал, обломится процентов десять с общей суммы. Впрочем, и это выйдет неплохо. К тому же без подарков я Марину в Союз всё равно не отправлю. А вообще, как я догадываюсь, она в таком проекте готова была и бесплатно работать, тем более я ей и как мужчина, и как режиссёр, похоже, весьма импонировал.
Впрочем, никаких планов насчёт интрижки я не строил, хватило мне в своё время Кэрол Ломбард. За неё и Гейбла, кстати, появился повод порадоваться. На момент начала съёмок Кэрол находилась на третьем месяце беременности, а после завершения первого и самого сложного этапа съёмочного процесса уже с уверенностью можно было сказать, что выкидыш ей не грозит. А ведь на тот момент ей уже исполнился сорок один год, а Кларку, который не скрывал переживаний по поводу беременности жены, и вовсе шёл сорок девятый. Я был за них искренне рад, всё-таки после нескольких выкидышей они практически сумели дождаться собственного ребёнка. Правда, оставался самый главный этап – роды, но я почему-то испытывал уверенность в их успехе.
