На сборище ехал на своём «кадиллаке» 62-й серии. Вещей взял минимум, запасшись на всякий случай наличными в количестве пары тысяч долларов. Ежегодные взносы я плачу исправно, в этом плане никто с меня ничего потребовать не имеет права, и имеющихся с собой денег должно хватить на дорожные расходы. На крайний случай есть ещё чековая книжка, но надеюсь, этот случай не наступит. Помимо прочего запасся стопкой визиток, мало ли, вдруг обзаведусь полезными знакомствами.
На подъезде к Монте-Рио миновал небольшой городишко Себастопол в округе Сонома, имеющий, как нетрудно догадаться, крымские корни. Вообще, как я выяснил, город первоначально имел название Пайнгроув. По слухам, изменение названия произошло в результате драки в баре в конце 1850-х годов, которая была связана с длительной британской осадой морского порта Севастополя во время Крымской войны 1853–1856 годов.
А в самом Монте-Рио Bohemian Avenue пересекается с Moscow Road, это не говоря уже о Русской реке, на берегу которой стоит лагерь. Куда ни плюнь – родные названия!
Для проживания мне выделили отдельный шатёр в том же секторе Hill Billies, где мы останавливались в прошлый раз. Небольшое застеклённое окошко (полиэтилен ещё не вошёл повсеместно в обиход), дощатый пол, простая, застеленная свежим бельём кровать, запасной комплект белья в тумбочке. Там же – набор посуды (вдруг человеку поесть приспичит во внеурочное время), на тумбочке – графин с водой. Ещё есть столик и стул. Такая вот непритязательная, но в целом самодостаточная обстановка. Умывальник снаружи, причём вода по жёлобу стекает в общий канализационный слив. Да, горячей воды нет, но если приспичит помыться, имеется отдельный домик с бойлером, за которым следит специальный человек.
Вообще обслуги было много. Грубо говоря, стоило только щёлкнуть пальцами, как тут же обученный персонал готов был удовлетворить твою малейшую прихоть. Иногда вплоть до того, чтобы подставить зад – в самом прямом смысле слова, так как, в чём я убедился ещё в первый приезд, среди членов клуба были и представители нетрадиционной ориентации.
Вот что мне безусловно нравилось, так это выбор места, на котором был разбит лагерь. Русская река несла свои чистейшие воды, где неторопливо, а где вспениваясь порожками. Небольшой песчаный пляж. Гигантские секвойи, росшие здесь, когда нога белого человека ещё не ступала на американский континент, создавали ощущение монументальности, такое же, какое я однажды испытал, посетив Кёльнский собор. Только эта монументальность исходила не от каменных стен и купола, а от необъятных стволов и теряющихся в вышине крон.
