А вот тот, что размерами поменьше, с закрученными кверху усиками и смазливой наглой мордой, совсем наоборот, смотрелся вполне нормально, хотя как-то… не по-современному, что ли…
А вообще, в визитерах было что-то странное. Но что, я так и не понял. Верней, не успел понять.
– Оля-ля… – издевательски протянул менее габаритный. – Кого я вижу? Месье Аксаков собственной персоной. Вы ли это?
– Он, он… – буркнул его спутник. – Просто зарос, как шайтан.
– Точно он, – согласился первый. – Ай-ай, как нехорошо прятаться от своих друзей, месье Аксаков. А мы тут уже с ног сбились. Ахмед…
Амбал, довольно хрюкнув, сделал шаг вперед и, протянув лапищу, словно пушинку вздернул меня с топчана в воздух.
«Что? Какой, к черту, месье? Какой Аксаков?» – как-то вяло и отстраненно задался я вопросом. Но озвучить его не успел, потому что Ахмед ткнул меня в стену.
В глазах полыхнули мириады ослепительно ярких звездочек, грудь взорвалась мучительным кашлем, а сам я, кажется, на мгновение потерял сознание. А когда очнулся, обнаружил, что так и вишу, словно тряпка, в руке у здоровяка.
– Анри, – гнусаво пробасил амбал, кровожадно кривя рожу. – Можно я откручу этому говнюку голову?
– Пока нет, – жестко отказал Анри, а потом очень доброжелательно, словно к старому другу, обратился ко мне: – Месье Аксаков, вы совершили непростительную ошибку. В этом городе никто не рискует оскорблять месье Неро. Потому что все знают – подобное чревато очень серьезными последствиями. Но вы все-таки сделали это. К тому же, вместо того чтобы как можно быстрей загладить свою вину, вы стали ее усугублять.
В голове крутилась тысяча вопросов, но я задал лишь один:
– Какого черта тебе надо?
И тут же ужаснулся, потому что понял; спрашиваю не на русском языке, а на французском. Которого… которого, кажется, никогда не знал…
– Сейчас поймете, месье Аксаков, – обаятельно улыбнулся француз и очень спокойно достал из кармана пальто пистолет.
«Это сон… – отчаянно стараясь убедить сам себя, подумал я. – Всего лишь чертов сон…»
Но густая чесночная вонь, исходящая от здоровяка, и звук взводимого затвора засвидетельствовали совершенно обратное.
Ужас прополз по спине и затылку, словно огромная, холодная и скользкая пиявка. Тело переполняла дикая слабость, сил на сопротивление не было ни капли, уже почти смирившись с неизбежным, я опустил глаза и вдруг наткнулся взглядом на рукоятку револьвера, торчащую из кармана пальто у амбала.
С желтыми костяными накладками, хищно изогнутую, массивную, рядом, только руку протяни…
