Та, несколько удивленная таким оборотом дела, проглотила последнее слово, оглядела сидящих, повертела в пальцах карандаш и уже совсем другим, менее воодушевленным тоном сказала:
— У меня никаких проблем нету. Тех детей, которые множеств не понимали, я перевела в соседний класс, где обучение проходит по обычной программе, — впрочем, тебе это известно.
Директор Ян Ракосник кивнул головой в знак согласия и вспомнил, что с такой мерой, как перевод, он согласился. Самое главное, чтобы эксперимент, для проведения которого была избрана именно его школа, удался.
— У меня проблема только одна, — продолжала Адамцева и повернулась к своему соседу Бенде, — с вашим Златко.
Бенда-отец потупил голову, нервно нацарапал ногтем на обложке букву «Н» и посмотрел на директора.
— Я знал, я чувствовал, что с ним будет трудно, — сказал он, словно извиняясь. Потом достал из кармана носовой платок, расправил его на колене и трубно высморкался. Бенда-отец ощущал на себе взгляды товарищей, и ему это было решительно неприятно.
В эту самую минуту Лекса, придвинув стул поближе к столу и вытянув ноги, пытался дотронуться до коленей Геленки Боубеликовой. Геленка сидела напротив него, и он видел ее сейчас в профиль, потому что она, как и все остальные, глядела на смущенного математика Бенду. Лекса, пошарив ногой, уперся во что-то мягкое. Он сполз со стула пониже и стал давить на эту приятную и заманчивую преграду еще настойчивее.
— Ты что, рехнулся? — накинулся на него молодой учитель, сидевший возле Геленки.
— Извини, — сказал Лекса кисло и сел нормально. Геленка непонимающе уставилась на них обоих.
— Он что, наш Златко, — шалит в классе? — спросил наконец Бенда-отец.
— Нет, ни в коем случае, чего нет, того нет. — Адамцева словно бы извинялась за свою бестактность, за то, что именно здесь, на педсовете, заговорила о ребенке одного из коллег. — Просто вашему Златко не подходит первый класс. Остальные дети во время урока играют под партами с машинками или в куклы. А Златко на уроке чешского языка, не стесняясь, читает какие-то математические пособия, кибернетику или что-то там еще, я в этом сама не разбираюсь.
Бенда низко опустил голову, спрятал в карман брюк платок и прошептал:
— Златко берет эти книги в моей библиотеке… Мне трудно ему запретить, читать он научился в три года, а когда отыскал на чердаке старый учебник высшей математики, то за неделю проглотил его целиком. Мы с ним совсем замучились…
Адамцева назидательно повысила голос:
