Директор Ян Ракосник стряхнул пепел в хрустальную пепельницу, подарок одной из выпускниц, которая теперь учится в школе стеклодувов, встал и подошел к окну. Из окна было видно серое небо, волнистая линия холмов за городом, блестящая черепица крыш и безжизненные окна опустевших на зиму дач. Если наклониться, касаясь лбом стекла, то можно увидеть тротуар, по которому тянутся в школу дети. Он узнает и молодую женщину, она ведет за руку кудрявую девчушку. Это Эва Мокра. Преподает в школе чешский язык и историю. Директор наблюдает за ней на совещаниях. Она никогда не поднимет руку, чтобы взять слово, не улыбнется, когда остальные хохочут, ей все понятно и все безразлично. Она кладет перед собой развернутые газеты — даже издали можно определить, что они иностранные: английские или немецкие, — читает, переворачивает листы в тот момент, когда ей кажется, что директор слишком углубился в проблемы и ничего не замечает. Ему не хочется делать ей при всех замечание, но сейчас он злится на себя за непоследовательность, хотя отлично понимает, что Эва не изменится и другой не станет. Зайдет Эва с дочкой в детский сад напротив? Сейчас они должны перейти улицу. Нет! Значит, туда они не пойдут, потому что в крушетицком детском саду нет мест и Эва должна ждать своей очереди, как ждут другие матери. Директор Ракосник вспомнил, что ее заявление рассматривалось на профкоме, но все пока безуспешно.
За его спиной послышался стук. Не успел он ответить «войдите», как в кабинет вошел Еглик, почему-то одетый в черное пальто. Он тоже курил, вставив сигарету в длинный мундштук, на лице заместителя играла приветливая улыбка.
— Доброе утро… — сказал Еглик.
— Здравствуй, Франтишек! — Ракосника поразила его необычная бледность, или это по контрасту с черным пальто? Директор подошел к своему заму и протянул ему руку. Такое случалось не каждый день, и он не смог бы объяснить себе, почему пожимает его руку именно сейчас. Быть может, потому, что они совсем одни в этом тихом пока кабинете?
— Пойдем ко мне, я тебе кое-что покажу! — сказал Еглик.
Ракосник последовал за ним. Они вошли в комнату рядом с директорской. Вдоль стен громоздились сложенные аккуратными штабелями новые учебники, стояло несколько пар лыж — седьмой класс поедет зимой с Прскавцем и Боженкой Кутнаеровой в Крконоше. На письменном столе лежали формуляры, бумаги и папки с каллиграфическими надписями, указывающими на их содержимое. Угловая комната с двумя окнами: одно выходит на улицу, как и окно директорской, второе — в школьный сад. Еглик подвел директора именно к этому окну, отшвырнув по дороге полуоткрытую картонную коробку с какими-то новыми учебными пособиями.
