На этот раз губы Тализака пришли в движение. Он ответил сам. Одним словом.
— Наука, — сказал он.
— Правда? — спросил Урбано. Он собрался с духом и перешагнул через несколько изуродованных тел, чтобы рассмотреть Тализака поближе: — Я рад это слышать. Было бы горько знать, что здесь вершилось насилие.
Вновь Тализак рассмеялся, хотя никто из генералов не понял — над чем. Вскоре смех обовался. Он снова заговорил. На этот раз им потребовались услуги Камиллы.
— У него есть голем, который вам подойдет, — сказала карлица: — В ответ он просит вас кое-что ему пообещать…
— Что же? — спросил Монтефалько.
— Не вредить его детям.
— Этому? — спросил Монтефалько, кивая на содрогавшуюся матку.
— А, — сказал Тализак: — Эо мье дтя.
— Что он сказал? — обратился Урбано к Камилле.
— Это его дитя, — ответила карлица.
Монтефалько пожал плечами.
— Мы не причиним вреда этому Монгроиду, если получим собственное чудовище, — проговорил он: — Я даю тебе слово.
— Хорошо, — сказала Камилла. Затем, не дожидаясь реакции Тализака, добавила:
— Он предпочел бы, чтобы вы больше не приходили сюда все вместе. Только генерал Монтефалько.
— Я не возражаю, — сказал Богото, стряхивая ужас и отступая назад: — Если он даст нам монстра, пусть рожает хоть тысячу мелких тварей — лишь бы они держались от меня подальше.
VI
Люсидик лежала рядом с любовником на покрывале в пятнах крови и пота, и смотрела на луну в окне.
— Наша связь… она не может быть долгой.
— Почему?
— Чтобы такие, как мы, нашли свое счастье? — спросила она: — Это противоестественно. Ты убил моего отца. Я должна тебя ненавидеть.
— А ты отдала меня Агонисту — на адские муки. Это я должен ненавидеть тебя.
— Какая восхитительная мы пара.
— Может, нам стоит вернуться в пустыню, — сказал Крайгер: — Там безопаснее.
Люсидик рассмеялась:
— Только послушай себя. Безопаснее! Это мир должен бояться нас. Никак иначе.
— Я просто хочу сохранить… надежду.
Люсидик протянула руку — провела лезвием по предплечью Крайгера.
— Мы не можем покинуть Примордий, — сказала она.
— Почему? Он погибнет в огне, рано или поздно. Уйдем.
— Любовь моя, этот пожар начали мы, ты и я. Надо досмотреть до конца.
Крайгер кивнул.
— Если хочешь.
— И все кончится.
— Кончится? Зачем ты это говоришь?
— Тише, любимый. Так будет лучше, вот увидишь, — она склонилась над ним и поцеловала: — Сделай это ради меня.
— Почему бы и нет, — сказал Крайгер.
— Ты останешься?
— Я останусь.
