Уловив ритм далеких шагов, Люсидик поняла, что знает, кто ее преследователь. Зарлз Крайгер, ассасин, ставший Жнецом.
Она остановилась и обернулась.
Жнец стоял неподалеку. Его плоть источала то же болезненное сияние, что и ее собственная — в своей работе Агонист использовал светящиеся бактерии. Чем свежее были раны (а на их телах остались и такие, что никогда не затянутся), тем ярче они горели.
— Я думала, ты покинул город, — сказала она.
— Да. Ненадолго. Я отправился в пустыню. Размышлял о своей трансформации.
— Понял что-нибудь?
Крайгер покачал головой.
— И поэтому ты вернулся.
— И поэтому я вернулся.
III
Через несколько дней после того, как генералы поделились друг с другом своими страхами и обсудили орудующих в Примордии демонов, Монтефалько собрал их вновь — для полночного путешествия.
— Куда мы идем?
— К человеку, которого зовут доктор Тализак. Он занимается для меня исследованиями — уже несколько лет.
— Какими исследованиями?
— Я надеялся, что он создаст мне идеального солдата, машину для убийства, не знающую страха.
— Ему удалось?
— Нет. Пока нет. Но я уже и не надеюсь. Он впал в зависимость от своих лекарств и… ну, вы сами увидите. И все же он сделал одну ошибку, которая может быть нам полезна.
— Полезная ошибка? — переспросил Богото, изумленный этим парадоксом.
— Нам нужен монстр, который изгонит нечестивцев из Примордия. Я верю, что у доктора он есть.
— А… — сказал Урбано.
— Так вы пойдете со мной, чтобы увидеть его?
— Где он?
— Я спрятал его в бывшем Приюте Святого Сердца — на Дрейфус-хилл.
— Я думал, это место пустует.
— Я хотел, чтобы так думали. Если кто-то заявляется без приглашения, его, согласно моему приказу, убивают, а труп сбрасывают в канал.
— Вот куда делись монахини.
Монтефалько улыбнулся:
— Нет. Боюсь, им не так повезло, — ответил он: — Солдаты могут быть жестоки, если пустить все на самотек.
Они замолчали и направились к Дрейфус-хилл.
IV
Зарлз Крайгер, обнаженный, вытянулся на постели Люсидик. Она смотрела на него с восхищением: на сеть шрамов, на то, как изящно его плоть сочеталась с работой Агониста. Серебро, золото, бронза струились по нервам и костям.
Она оседлала его. Между ними вспыхнуло электричество, белые арки связали глаза и соски.
Что за время! подумала Люсидик. Она трахалась с мужчиной, который убил ее отца. По правде говоря, их близость казалась еще более запретной. Они оба были творениями одних рук. Детьми Агониста.
— Интересно, он не против? — заметила Люсидик.
