– Ханс, – говорит он, не слезая со стола, – я заходил к вам через двадцать минут после пресс-конференции Эванса, но вас не было, так что я решил сходить на обед.
– А, да. – Я киваю. – Я случайно столкнулся с Эвансом, когда она уже закончилась. Он был весь обвешан цветами. И весь всклокочен. Что случилось в Гилдхолле?
– Они все время к нему цеплялись. В том числе из-за вашего разговора сегодня утром.
– Как, черт побери, они узнали?
– Меня не спрашивайте. – Хэмиш вскидывает вверх руки. – Брюс Бернард из Ай-ти-ви как-то пронюхал. Тот самый мужик с большим чубом, что утром в заповеднике путался у нас под ногами.
Я со стоном опускаюсь в кресло и залпом выпиваю кофе.
– Они, наверное, хотели знать, зачем я его сюда приводил.
– Он более или менее выкрутился. Ему даже хватило наглости сказать, что он помогал нам составить психологический портрет Софии Эйлинг. Добавил, что она семнадцать лет провела в изоляции и выписалась всего два года назад. Это вызвало среди журналистов приличное оживление.
Выходит, некого винить, кроме себя самого, за то, что поделился с мистером Эвансом этим обрывком информации.
– Теперь пресса будет гоняться за нами, – говорю я со вздохом, – если уже не начала.
– Этот Бернард вился вокруг меня, как муха, когда я выходил из Гилдхолла.
– Не обращайте на него внимания. А что другие?
– Журналистка из «Женского еженедельника» взорвала настоящую бомбу, народ с мест повскакивал.
Я вскидываю бровь и смотрю на Хэмиша.
– Она получила эсэмэску от жены Эванса. Оказывается, Клэр Эванс подает на развод.
– Что?!
– Да. После этого все как с цепи сорвались.
– Кажется, это устроил я. Что ответил Эванс?
– Стал бормотать, что сегодня утром они просто слегка поцапались. И что скоро все наладится. Надо было видеть лицо руководителя его кампании. Редфорд, кажется, его зовут. У бедняги был такой вид, будто его сейчас вырвет.
– Неудивительно.
– Он потом выскочил вперед и утащил своего клиента за двери, пока тот не ляпнул что-нибудь пострашнее. На этом все и кончилось. Вся пресс-конференция. Кругом недовольные морды, конечно. От разводов у журналистов подскакивает пульс, как от мало чего другого.
– Красота, – говорю я, перескакивая мыслями к нашей утренней встрече с миссис Эванс. Особенно к тому потрясению, которое отразилось у нее на лице, когда я предположил, что ее муж мог заниматься внебрачными шалостями.
Так вот почему Марк Эванс тащил домой сотню роз. Я мог бы и сам догадаться. Я выуживаю диктофон и говорю в него:
