– Маленькая шалунья, – говорит мужчина, когда она засовывает палец себе в рот. Голос напряжен от желания.
Женщина по-прежнему молчит. Вместо ответа она раздвигает ноги и опускает свой тщательно облизанный палец в ало-кружевную расщелину.
– Легко догадаться, что произойдет дальше, – говорит Фиона хрипло.
Юный Питер, однако, не сводит глаз с экрана.
– Она знает пару трюков, – говорит он, набивая рот новой порцией чипсов.
Фиона закатывает глаза.
Мужчина на экране бросается на женщину, все еще в рубашке, видимо решив обойтись без возбуждающих игр. Он даже не позаботился снять брюки – те сбились в кучу у него под коленями. Двигается резко, даже грубо.
– Думаю, картина тебе ясна, Ханс, – говорит Фиона, снова закатывая глаза.
– Определенно, – киваю я. – На флешке есть еще видео?
– Всего шесть. Два сняты в одном и том же месте, остальные – в разных.
– С другими позами и реквизитом?
Фиона кивает:
– Костюм французской горничной, шлепалка и хлыст, несколько мощных вибраторов. На всех видео она в маске. Наверное, кружево на глазах – это его фетиш.
Мужчина на экране снимает свой галстук с женской шеи и связывает своей партнерше запястья. Опускает ее на кровать и продолжает толчки. Его хрипы сопровождаются преувеличенно тонкими, прерывистыми вздохами женщины.
– Хотела бы я знать, кто он такой, – говорит Фиона, толкая вверх по носу очки в роговой оправе.
Юный Питер поворачивается и смотрит на нее, изо рта у него торчит недоеденный чипс.
– Это Марк Эванс, – говорит он. – Два дня назад мне засунули под дверь его предвыборную брошюру. Надо сказать, он там выглядит куда лучше, чем кандидат от лейбористов у них на листке.
– Я уже приводил его сюда для разговора, – вставляю я. – Держался словно канарейка, которая не желает петь. Мне надо придумать, как заставить его говорить.
Мужчина на экране переворачивает женщину лицом вниз.
Я дергаюсь.
– Но зачем она записывала эти видео? – спрашивает Фиона.
– Разве не понятно? – говорю я. – Чтобы уничтожить его.
Я возвращаюсь в кабинет с большой кружкой кофе в руке, но лишь затем, чтобы обнаружить там Хэмиша, припарковавшего свою задницу у меня на столе. Он сует себе что-то в нагрудный карман. Я замираю, прищурив глаза. Неужто помощник рылся в моих вещах в поисках неопровержимых свидетельств того, что все это время я маскировался под дуо? Все же вряд ли. Я просто становлюсь параноиком. Судя по вздымающейся груди, Хэмиша переполняет информация. И в этом, к сожалению, единственная польза от его появления.
