Нужно быть осторожным.
Не показывать, что мне страшно, даже если это так.
В глаза бросается металлическая доска на задней стене с выгравированным на ней текстом:
Озарениям не прикажешь. Они просто случаются.
Не прикажешь и вдохновению.
Оно является, когда не ждешь.
Но сложные задачи решаются за день.
Если гнаться за ними с большой дубиной.
Неизвестный автор
Мне просто необходимо быть начеку. Предельно осторожным. Я нюхом чую людей из породы инспектора Жавера[2], которые в погоне за ответами перевернут все камни до единого. У таких работа заполняет легкие с каждым вдохом. Горбоносый детектив не успокоится, пока не выудит правду.
– Спасибо, что согласились приехать, – говорит Ричардсон. Потом указывает на сержанта, что зашел вместе с нами в кабинет, – серьезного молодого человека с толстыми, словно гусеницы, бровями. – Это сержант Дональд Ангус, он будет впечатывать ваши свидетельские показания в формуляр MG11, согласно инструкции. Потом вы подпишете этот формуляр.
Я киваю.
– Значит, вы дуо, мистер Эванс.
– Разумеется.
– Как давно вы женаты?
– Двадцать лет.
– Дети?
– Нет.
– Вы успешный литератор. При этом вы надеетесь пройти в парламент от Южного Кембриджшира и будете участвовать в выборах как независимый кандидат.
– Совершенно верно.
– Что сказала София Эйлинг, когда подошла к вам после выступления в Йорке?
– Сейчас посмотрю.
Я достаю айдай, набираю на клавиатуре запрос и вновь поднимаю взгляд на Ричардсона:
– Сказала, что ей очень нравятся мои романы. Что она читает их уже много лет. И надеется, что ее неопубликованную рукопись ждет такой же успех. Так, по крайней мере, говорит мой дневник.
– Что-нибудь еще?
– Нет.
– Подождите минутку. Разве мисс Эйлинг не сказала, что она от вас без ума?
Какой он сообразительный, этот инспектор Ричардсон.
– Ах да. Сказала.
– Что вы ответили?
– Сказал, что польщен.
– Что произошло после этого?
Я молчу. Я отдал бы все, лишь бы узнать, что написала София в своем дневнике о нашей первой встрече.
– Она пригласила меня на ужин. Я отказался.
– Вы сказали «нет» прекрасной блондинке? – По лицу Ричардсона пробегает недоверие.
– Да. – Я смотрю ему в глаза, понимая, что каждое слово в дневнике Софии сейчас свидетельствует против меня. Но у меня перед Софией преимущество – у мертвой женщины нет больше слов, чтобы себя защитить. В отличие от меня.
– Но почему?
– Я не принимаю приглашения от каждого, с кем знакомлюсь на писательских конференциях. Даже от прекрасных блондинок.
