Он продолжал курить трубку, но нахмуренные брови и склонённая голова говорили о его размышлениях. Наконец он встал и тихо вышел.
Брат посмотрел в щель между шкурами:
- Пошёл в свой шатёр, - шепнул он мне.
Никто, кроме нас, не обратил внимания на странное поведение нашего отца. Юноши рассказывали о каменных городах белых людей, и мы были так увлечены этим рассказом, что даже не заметили, как кто-то вошёл в шатёр.
Только лёгкое дуновение ветерка, коснувшееся наших лиц подобно крылу летучей мыши, обратило наше внимание на откинутую до половины шкуру у входа.
Там стояла мать.
- Femme blanche! (Белая женщина! (франц.)) - прошептал Захан.
На мгновение наступила тишина, которую прервал Танто:
- Это Та-ва, Белая Тучка, наша мать.
Мать кивнула головой и молча приблизилась к огню, неподвижно глядя на белых юношей.
Мы никогда не видели у матери такого лица: оно было похоже на каменное изваяние, щёки то покрывались румянцем, то снова бледнели, как свет луны, глаза блестели.
Она медленно подошла к Антачи.
В тишине слышалось только её учащённое дыхание и шелест платья. Она опустилась около Антачи на колени, положила свои ладони на его ладони и, глядя юноше прямо в глаза, прошептала что-то на языке, на котором часто разговаривала с нашей сестрой Тинагет.
О чудо! Антачи, сперва проглотив слюну, ответил матери на этом же самом языке.
В глазах матери заблестели слезы, это были слезы радости и счастья. Она обняла белого юношу. Прерывающимся голосом она обращалась к нему, а он отвечал на незнакомом нам языке.
Мы не хотели мешать им, вышли из шатра и сели вблизи на перевёрнутое каноэ. Долго сидели молча, никому не хотелось разговаривать. Наши мысли были там - внутри типи. Наконец шкура у входа поднялась и вышла мать, помолодевшая, казалось, на несколько лет.
Она дала нам знак, чтобы мы вошли в типи, а когда мы заняли свои места, начала говорить:
- Этот белый юноша родом из моей страны за Большой Солёной Водой, из страны, где я родилась, где живёт моя семья, из страны, которую я люблю... Много Больших Солнц моя страна была в неволе. И вот теперь Анджей сказал мне, что моя отчизна свободна. Счастливый сегодняшний у меня день. Уважайте и любите этих юношей, ведь они вернули мне полжизни... Отец ваш, великий вождь, - продолжала мать, - прислушиваясь к речи Анджея, догадался, что Анджей знает мой язык.
Мать помолчала минуту.
- Я пойду, чтобы наедине с собой мыслями побывать в моей отчизне. Столько лет, столько лет я ничего не знала! - И с этими словами она вышла.
