— Итак, постарайся не паниковать, — говорит мне Тристан, останавливаясь перед закрытой дверью в конце коридора.
Я замираю.
— Почему я должна паниковать… Боже, Тристан, насколько он плох?
— Лично я думаю, что он выглядит хуже, чем есть на самом деле, — он сжимает дверную ручку, прижимая другую руку к груди, держа пакет со льдом. — Но не уверен, что ты с этим согласишься.
Мои мышцы еще больше деревенеют в то время, как он открывает дверь, и, затаив дыхание, я смотрю, что скрывается по ту сторону. Комната размером с гардеробную, по всему полу с линолеумом разбросаны монеты, вместе с зеркалом, бритвенным станком и небольшим пластиковым пакетом. Напротив входа комковатый старый матрас, на котором лежит Куинтон.
Куинтон.
Его рука безжизненно свисает с края матраса, глаза закрыты, тело неподвижно, и с дырявого потолка прямо на него капает грязная вода. А его лицо… синяки… опухоль… порезы… если бы я не видела, как покрытая шрамами грудная клетка поднимается и опадает, я бы подумала, что он мертв.
— О, мой Бог! — прикрываю рот рукой, слезы жгут глаза, все внутри скручивается в тугой узел.
Он выглядит мертвым. Так же, как Лэндон. Только нет веревки, лишь синяки и порезы, и комната, полная тьмы, которая поглощает его жизнь.
— Расслабься, — Тристан опускает пакет со льдом на пол прямо в дверном проеме. — Я уже сказал вам, что он выглядит хуже, чем есть.
— Нет, он выглядит так плохо, как есть, — резюмирую я, мое сердце опускается мне в живот, когда я пробираюсь в комнату и останавливаюсь, добираясь до матраса. — Что с ним произошло?
— Я же сказал, его избили, — отвечает Тристан, стоя в дверном проеме прямо перед Леа.
— И почему ты не отвез его в больницу? — спрашивает Леа зажатым тоном, кидая на Тристана жесткий взгляд, который заставляет его немного отпрянуть.
— Эм, потому что больницы привлекают много внимания, особенно, когда у тебя куча дерьма бежит по крови, — говорит Тристан бесцветным тоном, и я понимаю, что мне не очень нравится этот Тристан. Старый Тристан, которого я знала, было намного лучше, а этот ведет себя, как чертов мудак. — А последнее, что нам нужно сейчас, это излишнее внимание.
Леа смотрит на него, скрестив руки.
— Вау, какой ты друг.
— Я не его друг, — Тристан указывает. — Я его кузен.
— И это все меняет, да? — спрашивает Леа с раздражением.
— Какая на хрен тебе разница? — резко отвечает Тристан, подходя ближе к ней.
Они начинают спорить, но я их почти не слышу, их голоса быстро исчезают в фоновом режиме, когда я сосредотачиваюсь на Куинтоне. Хочу помочь ему — это то, ради чего я здесь. Но это… даже не знаю, что с этим делать. Он ранен, истекает кровью, без сознания. Я не знаю, как долго он в этом состоянии, что он сделал, чтобы закончить так, какие наркотики он принимал, и будет ли он вести себя так же, как Тристан, придя в себя.
