— Тупая шлюха, — говорит он, толкая Делайлу внутрь, и она приземляется на спину, ее голова чудом избегает угла кофейного столика. — Я говорил тебе не лезть в это дерьмо, но ты не можешь держать свой рот на замке, не так ли?
— Мне жаль. — Слезы ручьем текут из ее глаз, она пытается сесть, подогнув под себя ноги. У нее только один ботинок, ее нога скользит, но она успевает подняться, перемещая свой вес на диван.
— Нахрен тебя и твое сожаление, — Дилан хлопает дверью так сильно, что какое-то дерьмо падает на кухне, и я слышу, как бьется стекло. — Ты всегда извиняешься, но продолжаешь влипать.
Я видел их потасовки и раньше — довольно часто. Но они становятся все хуже в последнее время. Много крика. Много толкотни вокруг. Я действительно думаю, что Дилан скоро может потерять себя, его внутренние демоны, какими бы они ни были, уже просачиваются сквозь трещины. Это выглядит даже хуже, чем то, что было раньше, но, может быть, все потому, что я не трезво мыслю. Мой ум мчится со скоростью тысяча миль в минуту, так что я даже не могу идти в ногу с ним, и все это кажется просто гребаной свалкой.
Делайла всхлипывает, ее щеки раскраснелись, словно он ударил ее, и Дилан возбужден, глаза навыкате, вены набухли под кожей. Он выглядит словно под наркотой, что может быть на самом деле. Что бы это ни было, когда он в бешенстве приближается к ней с поднятой рукой, что-то щелкает внутри меня. Все потому, что хочу девушку, с которой не могу быть — не заслуживаю, потому что я убийца — потерял ее — а у него есть девушка прямо здесь и сейчас, он может иметь ее, когда захочет, а вместо это выбирает ударить.
Щелкает выключатель и, прежде чем осознаю, что делаю, прыгаю между ними. Возможно, это не самая лучшая идея, так как Дилан, может быть, немного сумасшедший, и всегда с собой носит дурацкий пистолет в кармане, но в данный момент мне плевать. Он меня бесит, не понимая, что он имеет. К тому же я так измотан, что едва соображаю, мои пальцы дрожат, и я думаю, что, возможно, переборщил с дозой, потому что чувствую, как сердце и разум готовы взорваться.
— Эй, отвали, — говорю, не отталкивая его, а выпячивая руку, заставляя его уткнуться прямо в нее и отпрянуть.
— Твою мать, ты издеваешься? — он шипит, яростно сверкая глазами, пытаясь восстановить равновесие и приблизиться ко мне.
Выпрямляю руки от груди и толкаю его снова. Похоже, он действительно борется, чтобы сохранить баланс, откидываясь в сторону и натыкаясь на стену. Я думаю, он обдолбан, и по идее я должен справиться с ним, но вдруг он словно получает второе дыхание, мчась ко мне и размахивая кулаком.
