Борьба с нецензурной лексикой. Посягнули на самое дорогое. Куда это? Ведь очень подробно и с указкой доказано, что нецензурная лексика (далее НЛ) очень здорово помогает от многих болезней, как то: давление, раздражительность, и весь далее по списку букет родственных организму заболеваний! А куда попрете против энциклопедического: употребление матерных слов способствует выработке в организме гормонов СЧАСТЬЯ — эндорфинов, которые действуют на организм как болеутоляющее?! Ась?! А они нам борьбу с нецензурной лексикой (далее БСНЛ) Вот те, бабушка, и «эту песню не задушишь не убьешь»! Чем лечиться теперь? Все, запасаемся простынями и расползаемся по кладбищам, потому что дальше неинтересно! Как же так?.. Самое дорогое?… А чего мы? Водку когда запретили, мы стали самогоноварением пробавляться и — опа! — вдарили красноносым террором по белогривой горячке! Неужто и тут подкачаем? Ни фига подобного! Не дрейфь, мужики! Мы ж им не ругаемся — раз-го-ва-ри-ва-е-м! Спокуха! Берем аббревиатуру (я никого не оскорбил?) БСНЛ; чуть, только для аромата, подразбавляем гласными — получается «боснел». Вполне себе слово. А теперь применяем: «Я т-те, боснел, ща…» Или: «А какого боснела тут у нас?…» Далее — везде! Вот. И всем хорошо. Так же по данному образцу приготавливаются новые слова, выражения, эпитеты. «О, сколько нам открытий чудных…»
Делая людям добро, внимательно следи за тем, чтобы они об этом не пожалели! (Музыкой навеяло)
Под балконом распускается сирень. Тепло не очень ее балует, видимо, поэтому не распушилась вся и сразу. Тем радужнее и конкретнее ее будущее, тем устойчивее и в ливень и в град ее настоящее. Как много может рассказать, как много может дать отломанная и со всех сторон обнюханная веточка сирени!
Битый уже час с хвостиком она заворожено сидела у зеркала, пытаясь как можно тщательнее рассмотреть в себе то, о чем она никогда не задумывалась. Как же так?.. Помилуйте, ну как же?.. Не может, никак не может такого быть! Никогда она не замечала за собой этой склонности. Это ж прямо ужас какой-то, хуже любого кошмара с улицы вязов! Повязана. Точно — повязана! Она воровка! Обнаружена, раскрыта и обезврежена зеркалом. Стараясь сейчас привести в порядок нахлынувшие эмоции от эдакого внезапного для себя откровения, она, вооружившись ручкой и блокнотом, попыталась систематизировать всю эту, постигшую ее правдивую хрень. Значит так. УКРАДЕНО: его манера говорить, улыбаться, прищуривать глаза… И, наверное, походка… И, наверное… И, наверное — все! Все украдено. Какой кошмар! — строго выговорила она в лицо отражению в зеркале и, погрозив ему пальцем, заразительно расхохоталась.
