Лучше уж редко, но метко, чем часто и безучастно!
Раньше, когда-то, давно… я не ощущал своей благодарности родившим меня, воспитывающим, обучающим меня всему нужному и полезному, чему я в конце-то концов научился, что и помогло мне впоследствии видеть, чувствовать, делать, зарабатывать на хлеб свой насущный… Вот эта вот благодарность очень долго блуждала во мне и не языком, ни какими-то ни было смысловыми квинтэссенциями не выражалась. Никак. И вот пришел противовес! Как я благодарен сейчас паршивым людям! По выпячивающимся из них дурным делам, словам и поверхностным мыслям мне сейчас так удобно ориентироваться, дабы никогда и ни за что не совершать их мерзостей! Как я благодарен! Крошки мои, спасибо вам!
Мы опустошены. Мы зависимы. Мы завистливы. Мы беззубы… Беззубы даже те, что по виду и не скажешь. Просто они вовремя сумели запротезироваться… Все равно мы беззубы — кусаться толком не хотим и не умеем. Мы любвеобильны, но не любимы. Мы сыты, но постоянно голодны до дерева, до морской волнушки, до человека, потому что мы одиноки! Нам не разрешают оглядываться назад, но мы все равно оглядываемся, прислушиваясь к отголоскам прошедшего благоденствия. Мы разбираем прошлое благоденствие по молекулке и, с удивлением для себя, ни в одном атоме этой скорбной массы никакого благоденствия не находим! Мы ценим тишину, чураясь шумных демонстраций и беспонтовых тусовок. Мы в себе! Если мы играем, то проигрышно заигрываемся, а если выпиваем, то с непоправимыми последствиями выходим из запоя. Мы очень искренне гневаемся и, если при этом выходим из себя, то упрямо решительно и безвозвратно. Мы на краю, над бездной и по лезвию. Нас много. Кто это — мы? Не важно. Мы. Просто мы. Мы имеем право на существование, но если кто-нибудь обернется с целью увидеть нас и понять, то мир тут же перевернется! Поэтому и не нужно. Пусть мир остается себе на своем месте до скончания веков!
Красная туфелька, раскачиваемая напедикюрененым пальчиком безупречной ноги, вот-вот уже готовилась соскочить, а острые ухоженные ноготки обремененной позвякивающими браслетиками тонкой изящной руки инстинктивно забрались в самую гущу длинных распущенных волос, когда… Когда он просто и бестолково сидел напротив ее вхолостую расстреливаемых чар… Да и не сидел вовсе, а торчал… Как гриб-боровик неколебимо торчал за своим докучным столом, черкая что-то в коричневого переплета толстенном ежедневнике… Думала она сейчас не конкретно о нем, но общая классическая несправедливость идиотским украшением позвякивала у нее в мозгу… А надо ей было! Здесь и сейчас! И потому она от общих планов тут же переместилась мыслями конкретно на него, потому что сию секунду ей надо! Она уже было представила его руки на своем податливом желанию теле, да — черт ее раздери! — в глаза ей как будто нарочно и абсолютно без приглашения влезла настольная фотка его жены в тоненькой ажурной рамке. Ну, и чего там? Ничего ж особенного!.. Обычная такая себе тетка… Ей так и в подметки не годится! Но ведь любит жена его до самых пяток! Любит! А он — жену… Голубки, мать их!.. И вот рульни она сейчас как следует, да разыграй все как по нотам — и ее нежное «нижнее эго» окажется с бонусом! Но стало как-то даже противно и думать о бонусном заруливании… Ей! Ей, эффектной красавице, непревзойденной бегунье за чужим счастьем, никем и никогда не любимой…
