Судя по родословному древу фамилии рава Йехезкеля Ландау[39], его возможный внук - Израиль (Александр) Ландау - является сыном рава Йозефа Ландау. По-видимому, он был значительно старше своей супруги и скончался задолго до революции 1917 г. Это предположение основывается на том факте, что вся его семья - жена Софья Ионовна и трое детей - эмигрировали во Францию и там закончили свои дни. Сведения о них можно найти в авторитетном справочнике «Российское Зарубежье во Франции (1919-2000)»[40], но А. Ландау в нем не фигурирует. Увы, все архивные документы, которые могли бы пролить свет на личность Ландау-старшего, погибли в России или «достались немцам» (см.: М. А. Алданов - В. Н. Муромцевой- Буниной от 7 декабря 1953 года), которые разграбили парижскую квартиру Алдановых после их бегства из города в 1940 г., - и тоже бесследно исчезли[41]. С большой долей уверенности можно полагать, что Ландау-отец был человеком европейской культуры и совершенно не религиозным. Поэтому юный Марк Ландау в хедере не учился, а по достижении 10-летнего возраста поступил в Пятую киевскую классическую гимназию, открытую в самый год его рождения. У киевских обывателей гимназия именовалась не иначе как «Печерской», по месту своего расположения на Печерске - в уютно прислоненной к Киево-Печерской Лавре и городской крепости части старого города. В 1899 г. в честь 100-летия со дня рождения А. С. Пушкина на средства преподавателей и учеников - в их числе и Марка Ландау - перед гимназией был установлен небольшой бюст поэта.
Николай Бердяев вспоминал: «Атмосфера Печерска была особая, это смесь монашества и воинства. Там была Киево-Печерская лавра, Никольский монастырь и много других церквей. На улицах постоянно встречались монахи. Там была Аскольдова могила, кладбище на горе над Днепром <...>. Вместе с тем, Печерск был военной крепостью, там было много военных. Это старая военно-монашеская Россия, очень мало подвергавшаяся модернизации. <...> К Печерску примыкали Липки, тоже в верхней части Киева. Это дворянско-аристократическая и чиновничья часть города, состоящая из особняков с садами. <...> Это уже был мир несколько иной, чем Печерск, мир дворянский и чиновничий, более тронутый современной цивилизацией, мир, склонный к веселью, которого Печерск не допускал. По другую сторону Крещатика, главной улицы с магазинами между двумя горами, жила буржуазия. Совсем внизу около Днепра был Подол, где жили главным образом евреи, но была и Киевская духовная академия. <...> В Киеве всегда чувствовалось общение с Западной Европой» («Самопознание», С. 3).
