– Прежде чем мы пойдем дальше, я хочу знать, что там нес Джорманрик. Насчет смерти Маэстры.
На мгновение наступила тишина. В призрачном свете Кейро бросил на брата раздраженный взгляд и вяло растянулся на шуршащей листве, окровавленными руками откинув волосы:
– Ради бога, Финн, думаешь, я знаю?! Ты сам видел – он уже подыхал. Надо же ему было хоть что-то сказать. Ну соврал. Забей.
Финн посмотрел на него сверху вниз. Ему хотелось настоять, выяснить все, чтобы хоть как-то избавиться от терзавшего его страха, но Гильдас не позволил.
– Достань еду – так от тебя будет больше пользы.
Сапиент налил в плошку воды, Финн высыпал из сумки несколько упаковок сушеного мяса и фруктов, достал еще один фонарь и зажег его от первого. Затем, тщательно утоптав холодные металлические листья, разложил на них несколько одеял и уселся. Его отвлекал лес, шуршащий и звенящий за границей света. Кейро отчаянно ругался, пока Гильдас стягивал с него куртку и рубашку, промывал его порезы, жевал травы и запихивал отвратительную едкую массу в рану на его груди.
В темноте, едва видное, корчилось собакообразное создание. Финн вскрыл одну из упаковок с едой и протянул ему.
– Возьми, – прошептал он.
Замотанная в лохмотья, изуродованная язвами лапка схватила еду. Он наблюдал за жующим существом и вспоминал его тихий торопливый голос.
– Кто ты? – спросил он.
– Эта тварь еще здесь?
Кейро, раздраженно морщась, натянул и зашнуровал куртку. Финн пожал плечами.
– Плюнь ты на эту пакость. – Кейро сел, жадно заглотил кусок мяса и огляделся в поисках добавки. – Оно заразное.
– Ты обязан «этой пакости» жизнью, – заметил Гильдас.
– Как бы не так! – злобно огрызнулся Кейро. – Я сам прихлопнул Джорманрика.
Он повернулся к существу, и вдруг глаза его расширились от ярости, он вскочил, бросился к собакорабу и выхватил из его рук что-то темное:
– Не трожь мои вещи!
Это была сумка, из которой вывалилась зеленая туника и драгоценный кинжал.
– Вонючий воришка!
Кейро прицелился, чтобы пнуть существо, но оно отпрянуло, и, к всеобщему изумлению, девичий голос произнес:
– Лучше бы спасибо сказал, что я тащила твое добро.
Гильдас повернулся на пятках, уставился на кучку лохмотьев, ткнул в нее костлявым пальцем и потребовал:
– Покажись!
С головы упал драный капюшон, лапки размотали бинты и серые полоски обмоток. Постепенно из уродливой груды тряпья возникла стоящая на коленях маленькая фигурка с копной грязных темных волос, обрамлявшей узкое личико; глаза с подозрением следили за реакцией остальных. Напяленные на нее во много слоев тряпки были перетянуты в разных местах таким образом, чтобы создавать видимость бугров и горбиков. Когда она стащила с рук остатки комковатых бинтов, Финн с отвращением отпрянул при виде открытых язв.
