Предоставив слугам наводить порядок, Клодия поспешила прочь. Чинно приподняв юбки, пересекла зал, взлетела по дубовой винтовой лестнице и на площадке нырнула через потайную дверь в прохладный серый коридор служебных помещений, оставив за спиной искусственную роскошь. Теперь ее окружали голые стены, увитые проводами и кабелями, панели управления, видеокамеры и звуковые сканеры.
Протопав вверх по черным каменным ступенькам, она отворила обитую ватином дверь и оказалась в богато убранной, идеально соответствующей Эре галерее.
В два шага добралась до собственной спальни.
Горничные уже сделали здесь уборку. Девушка заперла дверь на два замка, включила все секретные защиты и подошла к окну.
Очаровательные лужайки мягко светились зеленым под лучами солнца. Джоб, помощник садовника, бродил с мешком и заостренной палочкой, собирая опавшие листья. Отсюда не было видно музыкального имплантата в его ухе, но Клодия усмехнулась, отметив порывистые движения и резкие прыжки мальчишки. Впрочем, если бы это увидел Смотритель, Джоба немедленно уволили бы.
Она подошла к туалетному столику, выдвинула ящик, достала и включила мини-ком. Прибор засветился, отобразив ее собственное лицо, искаженное неровным стеклом. Вздрогнув, она позвала:
– Мастер?
Мелькнула тень. Затем длинные пальцы отодвинули в сторону перегонный куб, и Джаред уселся перед скрытым приемником:
– Я здесь, Клодия.
– Все готово? Они уезжают через несколько минут.
Худощавое лицо потемнело.
– Я беспокоюсь. Диск не протестирован, может не сработать…
– Нет времени! Я иду сегодня. Прямо сейчас.
Учитель вздохнул. Она знала, что ему хочется возразить, но разговоры опасны – их могли подслушивать, несмотря на все предосторожности. Поэтому он лишь прошептал:
– Пожалуйста, будь осторожна.
– Как ты меня учил, Мастер.
Она вспомнила угрозу Смотрителя насчет Джареда. Но сейчас не время об этом думать.
– Начинаем, – сказала она и отключила связь.
Ее спальню, обитую панелями красного дерева, украшала огромная кровать под балдахином из красного бархата с вышитыми на нем черными поющими лебедями. За кроватью пряталось нечто, напоминающее маленький встроенный платяной шкаф. Но это была всего лишь иллюзия, за которой скрывалась роскошная ванная – даже строгость Смотрителя относительно соблюдения Протокола не безгранична. Клодия забралась на унитаз и выглянула в узкое окошко – в солнечных лучах заплясали пылинки.
Отсюда был виден внутренний двор. Три оседланных лошади, рядом с одной, держа поводья, стоял отец. Она подавила возглас облегчения, разглядев отцовского секретаря, смуглого наблюдательного мужчину по фамилии Медликоут, сидевшего на серой кобыле. Позади него лорд Эвиан тяжело взбирался в седло: вспотевшие руки соскальзывали, но он был упорен. Интересно, он ломает комедию, изображая неуклюжесть, или действительно лучше знаком с киберлошадьми? Отец и Эвиан играли в тщательно продуманную и смертельно опасную игру хороших манер и изысканных оскорблений, скрытой злобы и внешней учтивости. На Клодию эта забава нагоняла тоску, – но так живет весь Королевский двор.
