Древние всегда изображали богиню Правосудия слепой. Но что, если она видит? Видит все, и в немилосердном ее Оке один лишь холод? Кто спасется от подобного взора?
Год за годом Инкарцерон усиливал хватку. Сотворил ад из того, что должно было стать раем.
Ворота заблокированы, Снаружи не слышно наших стенаний. А посему я начал тайно изготовлять Ключ.
Дневник лорда Каллистона
Город встречал входящих настороженно – в оскаленной пасти ворот торчали острые как бритва металлические клыки. Финн предположил, что существует некий механизм, который в случае опасности или нападения извне смыкает створки в безжалостном укусе.
Он взглянул на Гильдаса, устало навалившегося на фургон. Старик был избит, губа его распухла.
– Тут должен быть кто-то из ваших, – сказал Финн.
Сапиент обтер лицо связанными руками и сухо ответил:
– Даже если и так, они тут особым уважением не пользуются.
Финн нахмурился. Это все вина Кейро. Первое, что сделали люди-цапли после того, как вытащили их из ловушки, – обыскали сумку Гильдаса. Рассыпали порошки и раскидали мази, заботливо упакованные иглы, отшвырнули в сторону книгу песен Сапфика, которую старик всегда носил с собой. Все это не вызвало интереса. Но, обнаружив куски мяса, горожане переглянулись. Один из них, худой и костлявый, развернулся на своих ходулях и констатировал:
– Воруем, значит.
– Друзья, послушайте, – мрачно начал Гильдас, – мы понятия не имели, что это ваша овца. Всем нужна пища. Я отплачу своими знаниями. Я сапиент и кое-что умею.
– О, ты заплатишь, старик! – Взгляд вожака не предвещал ничего хорошего. Он посмотрел на своих товарищей; казалось, они забавляются. – Заплатишь своими руками, когда Судьи увидят вот это.
Финна связали очень туго, от пут горела кожа. Его вытянули наружу, и он оказался возле маленькой повозки, запряженной осликом; человек-цапля, ловко соскользнув с ходулей, сел верхом на животное.
Привязанный сзади к повозке, Финн ковылял рядом со стариком по дороге, ведущей к городу. Дважды он оглядывался в надежде увидеть Кейро или Аттию, уловить хоть какой-то знак, что друзья поблизости. Призрачно мерцающий лес остался далеко позади. А дорога летела вперед, словно стрела, вниз по металлическому склону; вдоль утыканной шипами обочины тянулись глубокие рвы.
– Какая мощная защита! Чего они боятся? – удивленно пробормотал Финн.
Гильдас нахмурился:
– Нападения, очевидно. Видишь, как спешат попасть внутрь до Выключения Дня.
Спешат – это слабо сказано. Почти вся огромная толпа, которую они видели ранее, уже была внутри, за стеной; торопясь к воротам, пленники услышали, как в крепости просигналил горн, и человек-цапля свирепо пришпорил ослика, да так, что Гильдас через некоторое время начал задыхаться, едва не падая на бегу.
