«Боги, что со мной?».
Она убежала из таверны, задерживая дыхание, пока не миновала дверь, чтобы не произнести слово, что могло все ухудшить. Она пробежала улицы, не зная, куда повернула, пока не замедлилась среди толпы, чтобы подумать.
— Ольгун? — ее шепот вырывался между вздохами, она задыхалась из-за эмоций, а не бега. — Что со мной? Я хотела наброситься с рапирой на него!
Картинки и эмоции, энергии, что она ощущала, когда они работали в унисон.
— Но… так раньше не было, — сказала она. — Моя печаль делала грустным тебя, и это печалило меня. Моя беспечность делала тебя таким, и это влияло на меня. Мы знали это, да? Мы оба злились и раньше, но это не вызывало желания… Думаешь, Ируок сделал что-то перед тем, как мы убили его? Со мной? Он был магией, мог повлиять на нас! Мог?
Божество ясно показало, что он не относил их гнев к действиям опасного фейри. Он относил это к тому, что было сложно передать эмоциями и картинками. Виддершинс не понимала.
Или, как она почти призналась, не хотела.
Она была не настолько отвлечена мыслями, чтобы упустить очевидное. Даже не такое очевидное.
— Я вижу их, — убедила она нервного Ольгуна. — Троих я заметила. Может, всего их вдвое больше, да? Ты не знаешь, Тысяча воронов это или нет? Я не знаю, откуда тебе знать! Может, у них есть татуировки или какие-то знаки, что ты заметил! Я просто спросила! О-о-о, ты… и никакой магии?
Он ничего не заметил. Он не ощущал, и после его смятения насчет болезни земли Делакруа это убеждало Шинс меньше, чем ей хотелось.
— Другой переулок, думаешь? Или… ох, Ольгун, темнеет, и людей становится меньше… Или жители знают, что грядет? Точно. И я, — она огляделась. — Вот. Готов? Да. Я тоже.
Она слабо улыбнулась, дыхание участилось, и Виддершинс резко побежала, повернула на мощеной улице к деревянному строению, что выбрала. Топот, толкающиеся тела и ругательства подтвердили, что ее преследователи перестали скрываться.
«Надеюсь, те ставни хлипкие, как и выглядят…».
— Ольгун?
Воздух сгустился в ответ, покалывая. Виддершинс шагнула еще и нырнула.
Ставни разбились с трещинами, как сломанные зубы. Виддершинс вылетела из облака обломков, как пушечное ядро в коже, не пострадавшая от осколков, кроме пары порезов на перчатках. Второе облако, но пыли, поднялось, когда она прокатилась по земляному полу. Она вскочила на ноги, оглядела строение и побежала влево.
Как она и подозревала на улице, она оказалась в кузне, которую недавно использовали, судя по запаху в воздухе и теплу печи, но закрыли на ночь. Камин в золе и саже стоило вычистить, наковальни разных размеров стояли на старых пнях, горы инструментов у стен и на земле. Ряд инструментов висел над камином, наверное, старыми не пользовались, но они еще не заслужили быть выброшенными.
