Они шли все дальше, шаги разносились печальным эхом по коридорам. Некоторые проходы были со следами частого использования: пыль на полу была тонкой, факелов на стенах было больше. Другие были нетронуты десятки лет. Стражей стало меньше, пахло плесенью, висела паутина, и вместо факелов было гнилое дерево, которое уже не загорелось бы. Ее проводник явно шел не по прямому пути — впрочем, Виддершинс смогла сказать лишь «туда, где важные комнаты» — и она могла лишь надеяться, что они придут к нужным местам. Не только надеяться, ладно. Она молилась, чтобы Ольгун мог отследить их путь, если придется быстро отступать.
Но они, похоже, куда-то пришли. Знаки использования коридоров стали чаще, слышались голоса вдали в каждом коридоре, пока не стало ясно, что они идут по основной части комплекса. Виддершинс напряглась, они вот-вот могли оказаться не одни.
Они никого не встретили. Виддершинс не знала, были ли воры на заданиях, или им повезло, но она нервничала и радовалась. Хьюберт шел все медленнее, глаза остекленели, и он встал, покачиваясь, перед тяжелой железной дверью.
— Центр, — прошептал он сдавленным голосом.
— Центр? — повторила Виддершинс. — Комплекса?
— Да…
— Что это?
— Церковь, — Хьюберт захихикал. — Нам стоит помолиться.
Виддершинс едва поймала его, он обмяк и упал на пол.
«Он продержался столько, сколько было нужно».
Виддершинс прижала ухо к металлической двери. Она ничего за ней не слышала, но дверь была большой. Ольгун подтвердил ее наблюдения, и Виддершинс уверенно толкнула дверь и поразилась, как легко и тихо она открылась, она втащила спящего часового внутрь с собой.
Комната искрилась воспоминаниями. Она была тут лишь раз, больше года назад, да и всего на пару мгновений. Там мягко сияли лампы, что отгоняли тени под потолок, где они висели темным покровом. Дым тянулся от огоньков, сплетался с тенями у потолка и улетал во множество скрытых дыр.
Девушка увидела высокую каменную статую впереди. Ее любопытство усилилось, она бесшумно пошла вокруг подиума.
Кроме размера, статуя представляла обычного человека. Его одеяние было свободным, такой стиль был популярен много поколений назад. Из странностей была лишь голова статуи, скрытая тяжелым темным капюшоном.
Ей казалось, что статуя впечатляла сильнее.
— Скрытый бог, — нараспев сказала Виддершинс. — Опасайтесь его ужасно злого гнева.
Ольгун презрительно рассмеялся.
— Ты знаешь, — она потянулась вверх, — мне всегда было интересно…
