— Почти восемь.
Почти восемь? Черт! Я приподнимаю одеяло, чтобы встать с кровати. На мне нет нижнего белья. Замерев, я снова укрываю одеялом бедра. Я вижу, как он смотрит на мои колени, как в его голубых глазах мелькает что-то похожее на недоверие. Он делает шаг к кровати, и на одну ужасающую долю секунды я представляю себе, что он сейчас сорвёт с меня одеяло и увидит то, как я одета — вернее, не одета. И если это случится, он придёт в бешенство.
Однако тут решает вмешаться сама судьба. Спасибо тебе, вселенная. Я слышу жужжание рации, и из расположенной внизу кухни до меня доносится голос помощника шерифа Криса Маккалистера. Дэймон тоже его слышит и замирает на полпути.
Мы продолжаем сверлить друг друга взглядом, его пытливые глаза против моих, но тут радио снова с хрипом оживает. Тон голоса уже более настойчивый.
«Шериф Кинг, Вы меня слышите?»
— Внизу через пять минут, Кэсс, — с недовольным видом произносит Дэймон и, бросив последний взгляд на мои колени, поворачивается и уходит.
В следующую минуту я встаю с кровати и натягиваю на голые ноги новые трусики, от холодного воздуха моя кожа покрывается мурашками. Ган-Крик — самое холодное место в Неваде, а после Дня Благодарения станет ещё хуже. Скоро на перевале образуется лед, и ездить по нему будет опасно. Как и каждый год.
Как и в год аварии.
Кофе. Мне нужен кофе.
Я нахожу в одеяле свои скомканные пижамные штаны, словно их в спешке скинули. Скинули или сорвали, какая разница. У меня болит там внизу, и хотя большую часть самого действа я не помню, но довольно хорошо представляю, что произошло. Это было тихо, но уж точно не нежно.
Я тащусь вниз по лестнице, с каждым шагом у меня в груди усиливается чувство напряжения. По мнению моего отчима, опоздание — это смертный грех. Все должно быть идеально. Все должно быть вовремя. Всегда. Если вдруг что-то не соответствует установленному порядку, он раздражается. Если что-то идёт кувырком. Если что-то не вовремя. Я существо, у которого вечно всё кувырком, всё не вовремя и не по порядку.
У входа в кухню лестница заканчивается. У нас один из самых больших — и самых старых — домов в Ган-Крике, один из особняков первых золотодобытчиков. Все окна большие, прямоугольные и обрамляют вид на горы, пустынную тундру и снег.
На всё это прекрасно смотреть, если у вас хорошее настроение. Если же нет, то километры совершенно заброшенного пустого пространства только и ждут, чтобы поглотить вашу душу.
