Это так странно, когда ты точно знаешь, что что-то произошло, даже если не можешь это вспомнить.
Когда ты просыпаешься в своей постели с мокрыми насквозь простынями, и знаешь, что не мочилась в постель с тех пор, как была маленькой, трехлетней девочкой, которая вместо того, чтобы встать и пойти в ванную, начинала плакать от того, что вовремя не проснулась.
В восемнадцать лет ты лежишь голая с влажными бедрами на холодном, мокром пятне, и чувствуешь на языке горький вкус. Вкус лекарства, которое ты как-то принимала, когда после смерти отца тебя начали мучить не дающие уснуть кошмары. Горькая таблетка, которую мать крошила тебе в стакан с молоком, та самая, что сбивала тебя с ног и держала в своей удушающей хватке, от чего тебя по-прежнему мучили кошмары, но ты уже не могла от них очнуться. Это было ужасно тогда, ужасно и сейчас. Она у тебя во рту, в ноздрях и в горле, и все, что ты можешь вспомнить, это низкий голос, говорящий тебе:
— Допивай молоко, Кассандра.
ТЕБЯ НАКАЧАЛИ СНОТВОРНЫМ.
Кто-то тебя раздел, уложил в кровать и использовал. Он оставил что-то у тебя внутри. Темноту. Свернувшуюся кольцом, зудящую непроглядную тьму, которая становится всем, что ты когда-либо знала.
Сначала тебе это не нравится. Это тебя пугает.
Тьма — это то, где оживают кошмары.
Но со временем ты начинаешь относиться к этому иначе.
Ты начинаешь понимать, что живущая в тебе тьма это не бремя, а дар.
Кэсси
Восемь лет назад…
Я никогда не видела такого дождя, как в ту ночь.
Он не лился с неба, а скорее вколачивался в землю, каждая капля реактивным снарядом врезалась в почву и превращала твердую поверхность в жидкую грязь. И раз уж ты оказался настолько глупым — или невезучим — что попал под такой ливень, они впивались тебе в кожу, словно крошечные жалящие пули.
Это навсегда засело у меня в голове, до сих пор, повторяясь в бесконечном цикле.
На шоссе мелькали огоньки грузовиков, следующих транзитом через наш крошечный городок, за тридцать секунд въезжавших и выезжавших из Ган-Крика. В нашем гриль-баре было много клиентов, но никто никогда не задерживался здесь дольше того, чтобы просто поесть и сходить в туалет. Расположенная перед входом стоянка для грузовиков большинство ночей пустовала. Когда-то оживлённую остановку на дороге теперь потеснила более навороченная, расположенная в пятидесяти милях по шоссе или около того. С блестящей автозаправкой, быстрыми бензонасосами и закрытой парковкой для грузовиков, чтобы остановиться на ночь.
