— Ты имеешь в виду сокамерниками? — стону я, поглядывая через плечо на пустую спальню с одной двуспальной кроватью с одним потертым покрывалом, единственным комодом и малюсенькой ванной комнатой с одной крошечной душевой кабинкой.
Это не «Белладжио». Это может быть и дыра, но это была моя дыра — и только моя — тридцать семь блаженных секунд назад.
Я смотрю в сторону Бет, как она тащится по снегу, проходя мимо нас; наши глаза встречаются, когда она поднимает взгляд от фантастической задницы Оза. Даже в холодную зимнюю погоду ее заливает краска смущения, и она отворачивается, поспешно удирая в противоположном направлении, как маленькая крыска-извращенка.
Кстати об извращенцах…
Ночевать с Озом весь уикенд мне совершенно не хочется. Я заплатила те же шестьсот долларов, что и он; последнее, что мне нужно, это чтобы мои друзья сплетничали обо мне, в то время как он снует туда-сюда в мою комнату.
С моих губ срывается стон.
— И перестань рассказывать всем, что мы кузены.
— Ладно тебе, что в этом такого?
— Кузены? Да ладно, серьезно?
— Мне стоило сказать ему, что мы целующиеся кузены? — он ухмыляется во все тридцать два зуба. — Сними цепочку, Джеймс, и впусти меня. Мои яйца уже втянулись в мошонку, чтобы укрыться.
Еще один стон, и я снимаю цепочку на двери, хватая его за мускулистое предплечье, и затаскиваю — вместе со всем его барахлом — в глубину моего гостиничного номера. Тяжелая дверь захлопывается за нами, а замок автоматически защелкивается.
Я задвигаю щеколду, прежде чем повернуться к нему, упирая руки в бока и сердито сверля взглядом.
— Сперва ты поганишь мне поездку, а теперь вламываешься в мою комнату. Можешь занять пол.
— Пол? — он подбирает свою сумку и чемодан и протискивается мимо меня.
Сдаваясь, я, не споря, позволяю ему пройти и следую за ним.
— Я так не могу, Джим. Это тело — храм.
— Мы не делим кровать.
— Это потому что ты не доверяешь себе рядом со мной?
— Нет. Это потому что я не доверяю тебе.
Oз усмехается.
— Ну же, будет весело.
— Я, правда, тебя убью.
— Почему ты продолжаешь это говорить? Оз, я убью тебя, — он изображает женский голос. Это на самом деле несколько обескураживает. — Ты уже во второй раз угрожаешь моей жизни; я начинаю думать, что ты это серьезно.
Я ухмыляюсь.
— Что могу сказать? Ты вызываешь у меня желание тебя придушить.
Он игнорирует меня, вместо этого поднимает чемодан на комод в дальней части комнаты и раскрывает его.
— Я решил, что если мы не собираемся быть «трах-друзьями» — должен заметить, неверное решение с твоей стороны — то можем быть вариантом не трахающихся друзей.
