— Так мы ничего не закончим.
— Верно, — мой палец неспешно чертит круги на коврике для мыши, когда она начинает барабанить кончиками пальцев по столу.
— Мне, наверно, следует уйти.
— Останься. Давай поговорим еще несколько минут. От этого ведь вреда не будет, да?
Она, похоже, размышляет над этим, ее зубы все еще впиваются в нижнюю губу.
— Ладно. Поговорим. Что ты хочешь узнать обо мне?
— Что там у твоей соседки по комнате с моим соседом?
Удивленное выражение лица Джеймсон быстро исчезает.
— Думаю, они просто друзья с преимуществами. А что?
— Ей следует держаться от него подальше. Он — шлюха.
Джеймсон смеется. Голова запрокинута, веселый звук разливается по комнате.
— Именно это говорят о тебе.
— Кто-то сказал, что я шлюха? Кто?
— Все. После того, как нас увидели беседующими на вечеринке, мои друзья устроили мне нагоняй.
Я облокачиваюсь на спинку стула, и он скрипит, когда вновь откидываюсь на его задние ножки.
— Есть какая-нибудь хорошая сплетня?
Она подражает моей позе и аналогично балансирует напротив меня.
— Так, дай-ка подумать, — ножки снова ударяются о пол, и она почесывает подбородок. — Эллисон слышала, как ты занимался сексом на вечеринке в прошлые выходные, и сказала, что дверь дребезжала. Так что это были интересные новости.
Я притворяюсь, что обдумываю ее слова.
— Ага, насчет этого врать не могу. Ту дверь наряду с рыжей я почти снес с петель. Есть еще что-то?
— Ты встречаешься с несколькими людьми одновременно.
— Ложь. Я ни с кем не встречаюсь. Никогда.
Лицо Джеймсон как невозмутимая маска.
— Хейли сказала, что ты расстался со своей последней подружкой через Твиттер.
Гримаса искривляет мой рот в неодобрении.
— О, так тебе сказала Хейли, да неужели? Разве твоя мама не учила тебя не слушать сплетни?
— Да, но правда ли это?
— Да, но в свою защиту скажу, что она не была моей девушкой. Она была жалкой партнершей по сексу, которая превратилась в прилипалу.
— Разрыв по Твиттеру? — на этот раз Джеймсон морщится. — Это плохо.
— Извини, но это правда. Это был единственный способ избавиться от нее. Поверь мне, я сделал ей одолжение.
— Каким образом ты сделал ей одолжение? Она, вероятно, была унижена! — затем: — Можно узнать, что было написано в Твиттере?
Я хмыкаю.
— Почему бы тебе просто не зайти на Твиттер и не взглянуть самой.
Эти удивительные глаза, которые осуждали меня последние несколько минут, превращаются в узкие ярко-голубые щелочки, пока она тянет свой телефон через стол, открывает и разблокирует экран.
